Клятва смерти

«Маячок» на ее машине или по крайней мере трехточечная слежка, чтобы сбить ее с толку. В таком плотном потоке она могла бы и не вычислить три «хвоста». Дурацкий любительский ход, решила Ева. Может, стоит покататься кругами, заставить их потерять время, попробовать подманить их поближе… Может, ей удастся прижать их своей машиной и выкурить из-за тонированных стекол?

Ну а пока можно определить, кому принадлежит седан.

Ева включила компьютер на приборном щитке.

— Проверить регистрацию автомобиля. Номера нью-йоркские. Восемь, шесть, три, зулус, браво, эхо.

Принято. Работаю…

Когда свет переменился, она пересекла пешеходный переход и бросила взгляд в зеркало заднего вида.

Фургон Ева заметила краем глаза. Она попала в ловушку, свернуть ей было некуда, со всех сторон машины. Фургон мчался прямо на нее. Ева до отказа нажала на акселератор и перешла в вертикальный режим.

— Ну давай, кусок дерьма. Давай, — обратилась она к машине.

На мгновение ей показалось, что у нее все получится, но мчавшийся на бешеной скорости фургон подсек задние колеса ее полицейской тачки, выполнявшей неуклюжий и медленный подъем. Удар вдавил Еву в спинку сиденья. Машина завертелась и нырнула носом вперед по направлению к Мэдисон-авеню. Салон заполнился защитным гелем.

«Вашу мать», — подумала Ева. И рухнула.

Она услышала это собственными ушами, хотя гель приглушил звуки: удар, хруст, визг шин. Накренившаяся машина совершила еще один полный поворот на триста шестьдесят градусов. Автомобиль, шедший за нею следом на светофоре, въехал ей в бампер. Точнее, это она в него въехала, потому что он теперь оказался впереди. Несмотря на гель, вибрирующий удар прошел по всему ее телу.

Оглушенная, дезориентированная, Ева выбралась из машины и нащупала оружие. Люди толпились вокруг нее, все говорили разом, а в голове у нее гудело и звенело.

— Назад! Все назад! Я коп.

Ева бросилась к разбитому фургону и торопливо огляделась. Преследовавший ее седан как ни в чем не бывало катил по Мэдисон-авеню.

Вот так, детка. Вот так. Все разъехались.

В бешенстве Ева подошла к тому, что осталось от фургона, выставив впереди себя оружие. И обнаружила, что внутри никого нет.

— Они сбежали! — крикнул ей один из свидетелей-доброхотов. — Двое мужчин. Я их видел, они вон туда побежали. — И свидетель указал в сторону Парк-авеню.

— Мне кажется, одна из них была женщина, — вмешалась свидетельница. — Боже, они вас просто протаранили, а потом сбежали.

— Это были мужчины. Белые.

— Один был испанец.

— Оба брюнеты.

— Один был блондином.

Ева пробилась сквозь собравшуюся толпу, рванула на себя заднюю дверь и с отвращением оглядела приспособления для слежки.

Это не «хвост» был дурацкий и некомпетентный. Это она дурака сваляла.

Ева вытащила коммуникатор:

— Лейтенант Ева Даллас, дорожная авария. Угол Мэдисон и… Семьдесят четвертой. Требуется помощь. — Она локтями проложила себе дорогу к машине, ударившей ее после приземления. В машине сидела женщина и моргала без остановки.

— Мэм? Вы ранены?

— Не знаю. Вроде бы нет. — Женщина смотрела на нее стеклянными глазами. — Что случилось?

— Требуется помощь пострадавшему гражданскому лицу, — добавила Ева в рацию, после чего повернулась к своему смятому и изуродованному автомобилю. — Черт! — пробормотала она. — Отдел снабжения наймет киллера, чтобы меня уничтожить.

Полученная Рорком информация гласила, что она не пострадала, но Рорк ничьему слову не доверял, когда речь шла о его жене, даже ее собственному. Разумеется, думал он, кипя праведным гневом, под которым прятал страх, сама она ему не позвонила. Мало того, она не отвечала по сотовому, а он звонил ей с той самой минуты, как начал пробиваться с другого конца города.

Добравшись до полицейского ограждения, он просто бросил свою машину. Если кому-то мешает, сказал он себе в бешенстве, пусть эвакуируют. А потом пришлют ему счет.

Остаток пути он проделал пешком. Точнее бегом.

Сначала в глаза ему бросились обломки крушения: смятая груда металла, разбитое стекло, куски стекловолокна.

Страх накрыл его потоком лавы, вытеснив гнев.

Но потом он увидел ее. На ногах. Целую. Живую. Занятую яростным спором, судя по всему, с кем-то из медперсонала стоявшей рядом машины «Скорой помощи».

— Я не пострадала! Не надо меня осматривать, и, черт бы меня побрал, не полезу я в этот автобус! Гель безопасности сработал, вы что, не видите? Да я вся в нем с головы до ног! Что с женщиной? Как она?

— Напугана, больше ничего. Но мы ее забираем, надо ее осмотреть. И вам надо бы показаться врачу. Судя по глазам, у вас шок.

— Ничего у меня в глазах нет. Никакого шока. Ничего, кроме злости. Так что иди-ка ты отсюда и… — Ева смолкла, завидев Рорка, и он заметил, как злость в ее глазах уступила место растерянности.

Он подошел к ней, еле сдерживая порыв просто сгрести ее в охапку и утащить отсюда куда подальше. Осторожно провел пальцем по ее лбу, где виднелся неглубокий порез и синяк.

— Это все? Или еще что-нибудь есть? — спросил Рорк.

— Нет, больше ничего. Откуда ты…