Клятва вечной любви

Андрей Александрович Забудкин был ровесником старшего Радугина, но выглядел глубоким стариком. Лицо его испещряли морщины, на голове обширная лысина, голубые глаза выцвели почти добела, а фигура напоминала иссохшую корягу. К тому же он ходил, опираясь на трость. Но дряхлость была обманчивой. На самом деле Забудкин был очень энергичным мужчиной: работал по двенадцать часов в сутки, играл в гольф и имел молодую любовницу. На здоровье Андрей Александрович также не жаловался, вот только хромал немного из-за давней травмы колена, а выглядел плохо из-за пристрастия к крепкому табаку. Дымил Забудкин, как паровоз. Начал в шесть лет и ни разу не пытался бросить, опровергая своим примером распространенную теорию, что курение приводит к раку легких.

– Еще раз здравствуй, – поприветствовал Стаса адвокат, пожимая руку. Пальцы его были желты от никотина, сухи, морщинисты, но крепки. – Пройдем в дом или в саду посидим?

– Пойдемте лучше в дом. Я еще кофе не пил. Присоединитесь?

– Кофе я не пью, а вот чайку с удовольствием… Только кто им займется? Домработницу свою, насколько мне известно, Виктор два дня назад уволил.

– Андрей Саныч, вы что думаете, я чай заварить не смогу?

– Неужто сможешь? – с сомнением протянул тот. – Нет, я сам, конечно, пакетик кипятком залить тоже сумею, но нормальный приготовить мне не по силам…

– А я каждый день этим занимаюсь. Живу-то один: ни жены, ни домработницы.

– Скажи еще, что и готовить умеешь?

– Любые блюда, кроме пирогов.

– Да ты сокровище, а не жених! И как тебя еще не захомутали?

– А я верткий, – улыбнулся Стас, вводя Забудкина в холл. – Присаживайтесь, я быстро все организую.

– Я с тобой на кухню, заодно покурю у задней двери. А то Виктор мне не разрешал в доме чадить.

– Тогда для кого это поставил? – Стас указал на изысканную малахитовую пепельницу.

– Для тех, кто курит приличные сигареты, а не «Беломор». – И он продемонстрировал свои папиросы, уложенные в позолоченный портсигар. – Ну что, двинули? Курить ужасно хочется, я уже полчаса без никотина…

Когда они оказались в кухне, Стас сразу занялся чаем, а Забудкин открыл заднюю дверь, встал в проеме и с наслаждением затянулся. По помещению распространился запах жженого сена. Стас не был заядлым курильщиком, но когда нервничал или прилично выпивал, брался за сигарету. Вчера, к примеру, выкурил три. Однако даже ему был неприятен запах «Беломора», что уж говорить о некурящем отце…

– Что ты решил насчет завещания? – спросил Андрей Александрович после того, как сделал три жадные затяжки. – Или не думал пока?

– Насчет дома решение принял – я позволю Шуре, в смысле Александре Леонидовне Одинец, стать его владелицей. А вот что касается акций… – Он помолчал, сосредоточенно насыпая чай в заварной чайник. – Скорее всего, я опротестую этот пункт завещания. Кстати, наследница, госпожа Чайка, пообещала мне драться за него до последнего.

– А это не она выходила из ворот, когда я въезжал? Когда-то давно мы пересекались…

– Да, это была Вера.

Седые брови Забудкина взметнулись вверх.

– У вас роман?

– Нет. Я просто предоставил ей кров.

– Ей негде было ночевать?

– В некотором роде…

Стас залил заварку кипятком и водрузил пузатый чайничек на стол. После чего он занялся кофе, а пока напиток готовился, рассказал о пустом сейфе и визите Олега Яшина. Закончив и дело, и повествование, спросил:

– Что вы обо всем этом думаете?

Забудкин ответил не сразу. Сначала пожевал мундштук докуренной папиросы, затем выбросил окурок, после прошел к столу и помешал свой чай, хотя в нем не было сахара. Наконец опустился на стул и решительно сказал:

– Похоже, мне придется рассказать тебе одну отцовскую тайну… – И адвокат вновь погрузился в недолгое молчание. – Когда я утром позвонил тебе и сказал, что хочу поговорить, я еще не знал, открою тебе ее или нет. Но, похоже, у меня нет другого выхода.

– Андрей Саныч, может, хватит говорить загадками?

– Да, пожалуй, хватит. Дело в том, Стас, что Виктор… Как бы поточнее сказать? В общем, политика – грязная штука, и те, кто ею занимается, не всегда поступают по совести… да и по закону тоже.

– Давайте обойдемся без оправдательных введений. Я догадываюсь, к чему вы клоните. Отец, будучи мэром, не был законопослушным гражданином, так?

– Да. Но он не делал ничего такого, что могло бы причинить кому-то страшное горе. Он всего лишь мухлевал.

– Мухлюют продавщицы со сдачей, а политики, как мне думается, занимаются махинациями.

– Ну, хорошо, пусть так, – быстро согласился Забудкин и отхлебнул чаю. – Я не в курсе всех дел Виктора, но кое в чем ему помогал. Оказывал юридическую помощь…

– Она заключалась в оформлении липовых документов?

Забудкин пропустил его реплику мимо ушей. Сделав еще один глоток, продолжил как ни в чем не бывало:

– Но чаще я выступал посредником в его делах. Сам Виктор, как ты понимаешь, светиться не хотел, вот и поручал мне кое-что улаживать. Мне он доверял, как себе, к тому же я не требовал высокой оплаты своих услуг. Всего лишь десять процентов от суммы сделки. Это по-божески, обычно требуют двадцать.

– К чему вы ведете, Андрей Саныч?