КЛЯТВА ВЕРНОСТИ

Он захотел почувствовать особенность Тодос-Сантоса: его жизнь, отношения, философию. «Ваши лос-анджелесские дети…» и в этом роде. Он позволил разговору отдалиться от темы убийства, продолжаться без цели. Он задавал вопросы. Умение слушать – тонкое искусство, и Лунан им владел.

Ее звали Черил Дринкуотер. Она была студенткой университета в Тодос-Сантосе, где училась на втором курсе инженерного факультета. Ее отец работал оператором-уолдо. Лунан узнал о ней много, и было не трудно подтолкнуть ее к разговору о жизни в Тодос-Сантосе.

– …и мы подпрыгивали, как только лифт трогался вниз, – говорила она. – Если постараться, можно дотронуться до потолка кабины и встать на пол до того, как вернется вес.

– Кажется, для меня это слишком быстро. Как на аттракционе «русские горы».

Черил это удивило.

– Если их замедлить, то требуется вдвое больше времени, чтобы попасть куда-нибудь, правда? А нам нужно попадать на сто уровней.

Узкий подбородок, вздернутый нос, брюнетка с прядями обесцвеченных волос, она была мила. Не красива в смысле классической красоты, но все же привлекательна. Когда она улыбалась, Лунан хотел, чтобы здесь оказался фотограф. Может быть, позднее…

Она мало что знала о ФРОМАТЕС кроме их постоянных актов саботажа. Когда он заговорил об их роботе по сохранению экологии в незаселенных районах Америки, она засмеялась.

– Мы живем почти в закрытой экологической системе, – сказала она. – Мы знаем точно, что ваши члены ФРОМАТЕС должны изучать в колледже.

– Они не мои члены ФРОМАТЕС.

– Извините. И не мои тоже. – Она нахмурилась. – Во время моего детства ФРОМАТЕС или жители Лос-Анджелеса никогда не беспокоили нас. Да, а вы помните кино, длинный художественный мультфильм? Он назывался, э-э, кажется, «Гнездо».

– Да. Десять лет назад?

– Ну, мои родители говорят, что его сделал ФРОМАТЕС, и с той поры начались неприятности. Я сама не помню.

Он знал об этом из другого источника, о котором не хотелось распространяться. Он сменил тему.

Когда он спросил, как ей нравится жизнь за стенами крепости, она сказала, что у стен крепости нет балконов.

– Вы можете все стать друг другу родственниками, – сказал Лунан. В вашем университете все студенты – жители Тодос-Сантоса?

– Почти все. У нас несколько студентов учатся по обмену. Некоторые из моих друзей ходят в школы, которые находятся Снаружи. Мне у нас нравится. У нас преподают настоящие инженеры-практики. И настоящие менеджеры. Мисс Черчворд преподает экономику. Мисс Рэнд читает лекции по проектированию городов.

И так далее. Она даже не могла допустить, что жизнь может предложить что-нибудь еще кроме места в Тодос-Сантосе или в каком-нибудь другом аркологе.

– За вами следят каждую минуту дня, – сказал он. Так вот почему она не застыла перед микрофоном. – Может быть, это не очень хорошо?

Она улыбнулась ему, держа второй стакан чая со льдом.

– А может у нас мало что скрывать. Туше, черт побери.

– Ну… а свидания? Говорят, что автомобиль революционизировал свидание. Имеется в виду, что пары смогли находить уединение. Кто угодно, с тех пор, как они смогли садится в машину. Вы же сделали гигантский шаг назад, не правда ли?

– Я не знаю. Наверное, я еще не выросла. – Но… – он чуть было не сказал «наемные охранники», – люди из службы безопасности будут знать о всех мальчиках, которым ты назначишь свидание. Куда вы пойдете. Я думаю, они могут даже подглядывать в комнаты.

Она обдумала это, нахмурившись, а затем сказала:

– У нас нет машин, и у нас не очень много уединения. Мы трахаемся, но при этом говорим об этом своим родителям.

– Вы т-тр…

– В конце концов, они все равно об этом узнают, – быстро сказала она. – Иди и трахайся, но скажи маме и папе – вот что сказал мне мой брат Энди, когда я стала подрастать. И в школе нас учат, как избежать беременности, если ее не хочешь. Я не буду трахаться с парнем, который не нравится моим родителям, но это все равно оставляет мне большую свободу. Конечно, женитьба – более серьезная вещь. – Она заметила выражение его лица, которое было, вероятно, необычным. – Что случилось? Я сказала не то слово?

– Нет. Мы тоже его употребляем. – Это было попадание в десятку. Можно говорить о прозорливости.

В переулке пахло мочой и гниющим мусором. С одной стороны тянулась глухая деревянная стена, с другой цепная изгородь, заросшая плющом. На черной поверхности асфальта были видны белые пятна высохшей мочи. Лейтенанту отдела по расследованию убийств Доновану хотелось зажать нос пальцами, но он не осмелился. В начале переулка росла гудящая толпа черных.

– ПОЛИЦЕЙСКИЕ УБИЙЦЫ! – Голос принадлежал женщине, но был совсем не женственным.

– Скоро подъедет полиция метрополитена, – тихо сказал сержант Ортиз.

– Начальник местного отдела опасается, что не сможет их сдержать.

Донован кивнул и вернулся к телу, которое лежало скрючившись за переполненным мусорным баком. Это был молодой негр. Под густой африканской шевелюрой почти не осталось лица. И не должно было остаться после выстрела дробью четвертого номера из двадцатидюймового ствола ружья для подавления мятежей двенадцатого калибра Ремингтон Модель 870.