Клятва верности Книга 2

В уме Заречина попробовала просчитать, сколько уйдёт времени на то, чтобы упаковать весь свой немалый скарб. Чемодан для путешествия, конечно же, был практически собран, но чтобы съехать совсем из квартиры бабули, это же сколько времени потребуется! Там же столько всего накопилось за несколько лет проживания.

— Тьфу на вас! Ей богу, никакой фантазии! — расстроенно выпалила баба Мара и сама прошествовала на кухню. Лишь строго бросила через плечо растерянной внучке: — Фимочка, не стой истуканом. Помоги красивому Хаму найти ванную, и мойте руки.

Что делать? Мысль билась в голове Серафимы, отупляла, и девушка не замечала ничего вокруг. Скинув сапоги, она недовольно бурчала на Дантэна, который ломал двери и доводил противных соседок до сердечного приступа. Пройдя по коридору, Фима приложила руку к индикатору замка. Дверь в ванную комнату отошла в сторону, и девушка шагнула вместе с ней, собираясь пропустить атландийца вперёд, но он по-прежнему главенствовал и легко увлёк за собой Симу в небольшую, облачённую в бело-голубой кафель комнату. Дантэн быстро оглядел уютную обстановку: жалюзи на окне, зеркало с подсветкой над раковиной и величественная ванна, скрытая за прозрачной ширмой.

Дверь за ними закрылась, и мужчина привалился к ней спиной, наблюдая за Симой. Та включила воду, ополоснула руки. Её мысли метались, и девушка была слишком расстроенной. Соседи сверху ругались из-за криков с улицы. Снизу унылый мужчина мечтал о смерти. Дом был очень старый, как и его жители по большей части. И в этой негативной атмосфере жила Серафима. А завершением общей картины стала глава клана, заряжающая всё вокруг себя странной энергетикой. Она была сравнима с энергией Сильнейшего: подавляла, высасывала, топила в себе слабейших. И те чахли, ругались, не понимая, наверное, даже причин своего настроения, своих тяжёлых мыслей. Сима была сильной, но даже она изменилась со времени их последней встречи.

Девушка обернулась к нему, рукой призывая подойти к раковине. Дантэн грустно усмехнулся. Это оказалось сложнее для неё, чем он думал. Однако отступать от задуманного он не собирался. Она оптимальный вариант — идеальное решение. Оттолкнувшись от двери, Дантэн приблизился к девушке и резко развернул её к зеркалу так, чтобы она видела себя и его.

— Что случилось с тобой, Сим? — тихо шепнул он удивлённой его странными порывами девушке. Мужчина смотрел в распахнутые серые глаза Заречиной в зеркальном отражение, вспоминая совсем другие: пьяные, злые, недовольные, но никогда он не видел их такими тусклыми и испуганными. — Что? — вкрадчиво шепнул он, соединяя их руки вместе.

Его тилингу было достаточно одной мысли владельца, чтобы тут же синхронизироваться с изумрудным девайсом девушки. Чужие мыслеобразы яркими картинками чередой вспыхнули перед внутренним взором атландийца.

Три месяца назад

Серафима никогда не верила в свою неотразимость. Не верила, что в неё кто-то может влюбиться с первого взгляда и считала это разве что не бредом. Тем обиднее было поведение Матвея. Оскорбительные высказывания парня во время полёта девушка не могла не замечать. Поэтому даже общалась мало с девчонками, которые предпочитали насладиться обществом парней.

Откуда все узнали, что Серафима провела ночь в комнате атландийца, девушка так и не выяснила, лишь смутилась, когда её об этом спросила Анита после обеда. Юлиана не осуждала, даже с понимающей улыбкой похвалила. А вот Суханова не понимала, как Заречина могла променять Матвея на республиканца, да ещё на такого противного, как Ход. Кому-то что-то объяснять Фима не посчитала нужным, лишь заверила, что между ними ничего не было, и они просто разговаривали, а потом уснули в одной кровати.

Объяснение вышло так себе, но Юлиана рассмеялась, принимая его за чистую монету.

— Да с тебя станется. Не удивлюсь, если ты вообще не знаешь, что, собственно, другие делают с мужчинами по ночам.

— Да ну тебя, — наигранно обиделась Фима, но с благодарностью улыбнулась Жаравиной.

— А вообще правильно, — кивнула Юлиана. — С атландийцем у тебя ничего бы всё равно не вышло.

— А почему? — удивилась Анита больше, чем сама Серафима.

— Ну кто он, а кто Фимка. Ты уже прости, Фим, но он птица не твоего полёта. Так, развлёкся с тобой. Ты вернёшься домой, а он о тебе забудет.

— Боже, как ужасно, — выдохнула Анита и погладила Фиму по плечу. — Мне тебя так жалко. Наверное, и хорошо, что между вами ничего не было.

Поддержка подруг больно кольнула сердце. Вообще-то на правду обижаться было глупо. И она сама не верила, что Ход воспылал к ней любовью. Но тот поцелуй, его взгляд, его жаркий шёпот в полумраке спальни, неужели он всё это забудет?

— Собственно, к этому всё и шло. Видно же было, что он гнилой, — добавила Юлиана, тяжело вздыхая.

Фима не могла согласиться, поэтому после обеда ретировалась к себе в каюту, но не успела сбежать, дорогу загородил Матвей.

— Я хочу поговорить с тобой, извиниться, — быстро заговорил парень, нервно дёргая наушники на своей шее.

Фима хотела его обойти, сделать вид, что не услышала его.