Клятва воина

Я поднял голову: скучный релшазец ставил печать на убористо исписанный пергамент. Он потянулся через стол и сорвал ярлык с моей шеи. Веревка оставила жгучую полосу под рваным воротником, но, не замечая боли, я с разинутым ртом уставился на женщину, сжимавшую квитанцию о моей продаже.

Она была хрупкого сложения, с кожей медного цвета и густыми черными волосами необычно синего оттенка, уложенными вокруг головы. Накидка из тончайшего шелка покрывала ее плечи, открывая спереди изумрудное шелковое платье с глубоким вырезом, облегавшее ее полные груди и узкие бедра, и все это подчеркивалось золотыми и серебряными цепочками, усыпанными драгоценными камнями. С виду она казалась ровесницей Ливак, но трудно было сказать это наверняка из-за ярких красок на заостренном лице, светящемся озорством.

Рослый мужчина, по возрасту годящийся мне в отцы, стоял рядом с ней, морща крючковатый нос, и задумчиво изучал меня своими острыми глазами, спрятанными под густыми черными бровями. Он носил ниспадающую складками шелковую тунику ярко-зеленого цвета, подпоясанную черным кушаком, и черные шаровары с завязками на лодыжках. Кожа у него была значительно темнее, чем у женщины, длинные седеющие волосы и борода блестели, напомаженные ароматическим маслом, бесценные камни сверкали в его серьгах, на пальцах и запястьях. Позади этой пары стоял худощавый воин в отличной кольчуге, засунув руки за украшенный драгоценными каменьями пояс с двумя мечами и множеством кинжалов. Он взирал на меня с выражением глубочайшей скуки.

Кроме понимания того, что в дальнейшем сопротивлении нет ровно никакого смысла, в моей голове не нашлось ни одной разумной мысли. Меня купил алдабрешский воевода. Никчемная магия Вилтреда не показывала нам ничего подобного, не так ли?

Человек в кольчуге жестом велел мне встать рядом. Я тупо подчинился, и алдабрешцы, довольные, пошли с аукциона. Женщина повисла на руке воеводы, очевидно, благодаря его, и даже смеялась от удовольствия, что меня всерьез обеспокоило. Утешало лишь то, что прохожие, завороженные богатством, сверкающим на этой экзотической паре, не успевали уделить время обыденному рабу в цепях, ковыляющему сзади.

Мы остановились у пешеходного мостика, и я тотчас оглянулся, надеясь увидеть Меллиту и Шива. Человек с мечами зарычал, и я свирепо уставился на него. Но когда он взялся за кинжал, я опустил глаза. Если он хочет быть петухом на этой навозной куче, – пусть. Я не собираюсь бросать ему вызов, пока в моей руке не окажется клинка. Вот когда у меня будет меч, тогда и посмотрим, так ли хороши алдабрешские воины, как утверждают.

Мы свернули в проход между двумя высоченными складами и оказались на причалах перед открытым заливом. Это были совсем не те грязные причалы, что принимают торговцев из Каладрии и Лескара; здесь царила чистота, мальчишки стояли наготове с метлами, а светлые камни сияли на солнце. Высокие здания с личными покоями под самой крышей надменно взирали на деловую суету внизу, нагруженные ручные тележки и носильщиков, таскающих рулоны шелка, тюки полотна, бочки с вином, тщательно охраняемые шкатулки, окованные железом, и большие сундуки, к которым относились с меньшим вниманием.

Здесь массивные волнорезы уходили далеко в глубокие воды Залива, а приливы и шторма казались не более чем временным неудобством, ибо широкие руки гавани укрывали порт от открытого моря. Огромные галеры мягко покачивались у молов, их вместительные трюмы готовы были принять всю роскошь, что предлагал Релшаз в обмен на алдабрешские драгоценные камни. Строгие мужчины в струящихся шелках стояли, оживленно беседуя, дорогие украшения на их поясах и запястьях горели на солнце. Женщины с раскрашенными лицами, в соблазнительных платьях щебетали и смеялись, а подле них бесстрастно возвышались воины в сияющих кольчугах, до зубов увешанные оружием, которого хватило бы на полотряда наемников. Резкие голоса звучали со всех сторон, и я вдруг в изумлении понял, что не могу разобрать ни слова из этих разговоров.

Меня толкали со всех сторон, но народ мгновенно расступался перед моим новым владельцем и его дамой, низко склоняясь в поклонах и широко разводя руки. Воевода шествовал мимо, равнодушно-надменный, но женщина с улыбкой поворачивалась туда и сюда, небрежно разбрасывая серебро из висящей на поясе сумки. Мы направлялись к кораблю с высокими бортами, одному из немногих с тремя рядами весел и ярко-зеленым вымпелом на мачте, несущим абстрактный рисунок из широких черных штрихов. Воевода остановился, быстро заговорил с воином и затем проводил женщину по трапу.

Я поднял брови в немом вопросе. Мой спутник пожал плечами и пошел к другому трапу с легким замешательством в медных глазах. Я заколебался было, но, глянув по сторонам, понял, что бежать бесполезно, – два десятка алдабрешцев погнались бы за мной, как собаки за крысой. Покорно вздохнув, я поплелся следом за воином. Лицо мое было спокойно, но мысли носились в голове хаотичными кругами, как мышь, пойманная в ведро брезгливой служанкой. Дастеннин, помоги мне выбраться из этого!