Клятва всадника ветра

- Тораган! - Идингас Бардич, лорд-правитель Уорм-Спрингс, прошептал с посеревшим от ужаса лицом. Он стоял с непокрытой головой в огромной конюшне, с недоверием и шоком наблюдая, как неистово трудятся конюхи, тренеры и целители. В отличие от них, он не был погружен в отчаянные попытки спасти двух тяжелораненых жеребят или полуослепшую, жестоко растерзанную кобылку. Это означало, что ничто не могло отвлечь его от полной, немыслимой катастрофы, которую представляли собой эти измученные, раненые боевые лошади.

- Только семь? - сказал он, поворачиваясь к мужчине рядом с ним, и его вопрос был мольбой сказать, что номер был неправильным. - Только семь?

- Пять кобыл, две кобылки... и восемь жеребят, - мрачно сказал Элфар Эксблейд. - И две из кобыл - не кормящие. Итак, пятеро из жеребят, которые вернулись живыми - до сих пор - в голосе тренера была невыразимая горечь - сироты.

- Фробус забери, чувак, в том табуне было более сорока взрослых скакунов! Где все остальные? - Идингас знал, что Эксблейд никак не мог ответить на его вопрос, но ужас, горе и ярость все равно заставили его это сделать.

- Черт возьми, милорд, что, во имя Фробуса, заставляет вас думать, что я знаю? - Элфар сплюнул в ответ, его собственный голос был надломлен теми же эмоциями. Он пристально посмотрел на своего сеньора, потрясенный до глубины души чудовищностью катастрофы, а лорд Идингас закрыл глаза и глубоко вздохнул. Ноздри лорда-правителя раздулись, и он покачал головой, словно пытаясь стряхнуть паралич, охвативший его мысли. Затем он снова открыл глаза и оглянулся на Элфара.

- Ты, конечно, не знаешь. Не больше, чем я, - тяжело сказал он. Он протянул руку, положил ее на плечо более высокого мужчины и сжал. - Прости меня, Элфар. Это мой собственный страх.

- Здесь нечего прощать, милорд, - ответил Элфар. Он повернул голову, отводя взгляд от своего господина, чтобы посмотреть, как работают другие, и его лицо, казалось, было выковано из холодного железа.

- У меня было больше времени, чтобы подумать об этом, чем у вас, милорд, - продолжил он через несколько секунд, его голос был мрачным и тяжелым. - Я ничего не знаю - по крайней мере, ничего в природе, - что могло бы это сделать. Это похоже на следы укусов, что-то вроде того, что могли бы сделать волки, но ни один из когда-либо рожденных волков не смог бы так поступить со скакунами! И там нет ни одного жеребца - ни одного. Так что, что бы это ни было, это свалило их всех - восемнадцать... и пятнадцать кобыл, семь подрастающих жеребцов и кобылиц, а также девять жеребят. - Он покачал головой. - Это невозможно, милорд. Этого не может случиться.

- Но это так, Элфар. - Голос Идингаса был холодным и пустым, в нем сквозили горе и отчаяние, но где-то в его железном чреве встретились ненависть и ярость, и вспыхнул жар печи.

- Я знаю это, - проскрежетал Элфар, затем в отчаянии сжал кулаки. - Боги, как бы я хотел, чтобы у нас здесь был всадник ветра - хоть один! Может быть, он и его помощник могли бы рассказать нам, что из всех преисподних Финдарка там произошло.

Лорд-правитель Идингас кивнул, его глаза снова обратились к оборванным, раненым, измученным выжившим из табуна, который ушел из Уорм-Спрингс всего четыре дня назад. Кобылы и дрожащие кобылки стояли, поджав ноги, опустив головы, и отчаянно смотрели темными от отзвуков ада глазами на горстку жеребят, которых они каким-то образом вернули. Они наблюдали за действиями людей с неистовой интенсивностью, но Идингас мог чувствовать их ужасное истощение, ощущать отвратительную битву, которую они вели, чтобы спасти даже эту горстку своих детей.

Он понял, что никогда раньше не видел измученного скакуна. Не за пятьдесят три года жизни и восемнадцать лет в качестве лорда-правителя Уорм-Спрингс. Ни разу. Это было достаточно плохо, но он также видел запомнившийся ужас в их глазах, и он знал, что на этой земле нет ничего, что могло бы напугать скакуна. Если бы только дрожащие кобылы могли заговорить с ним!