Клятва всадника ветра

- Только с тех пор, как она приехала сюда, - сказала Парата, оглядываясь через плечо на Кериту с еще одной улыбкой. - Меня назначили в стражу Куэйсара восемь лет назад, и я командовала стражами предыдущего Голоса почти полтора года до ее смерти.

- Понимаю, - пробормотала Керита, и майор вернула свое внимание к тому, чтобы вести ее через храм.

Они прошли через часовню, и Керита почувствовала, как скопление Тьмы давит ей на плечи, словно физическое присутствие за спиной, по мере того как она все глубже и глубже погружалась в миазмы разложения, которые вторглись в храм. Она боялась, боялась больше, чем могла себе представить, даже после того, как пришла к выводу, что Куэйсар, должно быть, в центре всего этого. Какое бы зло ни действовало здесь, оно было ловким и ужасающе могущественным, и, должно быть, раскидывало свои сети даже дольше, чем она считала возможным. Внешние пределы храма и те члены храмовой общины, которые находились дальше всего от центров власти, такие как стражники у ворот, которые приветствовали ее по прибытии, пострадали меньше всего. Она задавалась вопросом, было ли это сделано намеренно. Были ли они оставлены в покое, если не считать достаточного вмешательства, чтобы они не заметили, что происходит в ядре Куэйсара, как часть маски зла? Или какая бы сила Тьмы ни действовала здесь, она просто оставила их на потом, после того, как полностью захватила внутренний храм?

Не то чтобы в данный момент это имело большое значение в любом случае. Что имело значение, так это барьеры, которые, как она чувствовала, воздвигались позади нее. Ожидающие нити силы, рвущиеся вверх, уже не нити, а кабели. Муха попала в паутину по собственной воле, самонадеянная в своей самоуверенности, и теперь было слишком поздно спасаться.

Она случайно оглянулась через плечо и увидела более дюжины других женщин, тех, кто наиболее сильно отреагировал на прикосновение Тьмы Параты, следующих за ней. Они выглядели так, как будто просто продолжали выполнять те поручения, которые были у них до прибытия Кериты, но она знала лучше. Она могла видеть сетку болезненного сияния, которая связывала их вместе, и пелена вокруг Параты становилась все сильнее, как будто ее все меньше и меньше заботили даже попытки скрыть свое присутствие.

Они миновали комнаты и покои, о назначении которых Керита могла только догадываться, а затем вошли в то, что, очевидно, было более жилой частью храма. У нее сложилось смутное впечатление о прекрасных произведениях искусства, религиозных артефактах, мозаиках и великолепных тканях. Сладко пели фонтаны, вода плескалась и струилась по богато украшенным каналам, где огромные золотые рыбы плавали, как ленивые сны, и вокруг нее приветливо царило прохладное, безмолвное великолепие.

Она заметила все это... и ничего из этого. Это было неважным, второстепенным, отброшенным в сторону бурей Тьмы, собирающейся вокруг нее, несущейся к ней со всех сторон. Это была более тонкая и менее варварская Тьма, чем та, с которой она, Базел и Вейжон столкнулись в навахканском храме Шарны, и все же она была такой же сильной. Возможно, даже сильнее, и окаймленной злобой и чувством бесконечного, коварного терпения, намного превосходящего терпение Шарны и его инструментов.

И она столкнулась с этим в одиночку.

Парата открыла последнюю пару двойных дверей из полированного черного дерева, инкрустированных алебастровыми лунами, и низко поклонилась Керите. Улыбка майора была такой же глубокой и, по-видимому, искренней, как та, с которой она впервые приветствовала Кериту, но маска становилась все более изношенной. Керита увидела такое же зелено-желтое свечение в глубине глаз Параты, и ей стало интересно, что видела другая женщина, когда смотрела на нее.

- Голос ждет вас, миледи защитница, - любезно сказала Парата, и Керита кивнула и прошла мимо нее через двери из черного дерева.

Огромная комната за ней, очевидно, предназначалась для официальных аудиенций, но в то же время она была столь же очевидно частью чьих-то личных жилых помещений. Произведения искусства, статуи и мебель - большая часть ее, несмотря на все свое великолепие, была удобной - привлекали внимание к отдаленно напоминающему трон креслу в центре зала.

В этом кресле сидела женщина в сияющих белых одеждах Голоса Лиллинары. Она была молода и довольно красива, с длинными волосами, почти такими же черными, как у самой Кериты, и огромными карими глазами на овальном лице. По крайней мере, Керита так думала. Трудно было быть уверенной, когда ядовито-зеленый свет, исходящий от Голоса, так ослепил ее.

- Приветствую вас, защитница Томанака, - произнесло серебристое сопрано, более сладкое и мелодичное, чем у Кериты. - Я ждала дольше, чем вы можете себе представить, чтобы поприветствовать защитницу одного из братьев Лиллинары в этом храме.