Клятвопреступник

Он не стал говорить, что на других факультетах нет темных магов, что они собираются в Слизерине ради безопасности и что даже тогда их слишком мало.

— Мне больше нечего добавить.

— То есть, вы не хотите говорить? Или действительно не знаете, кто из слизеринцев темный?

— Я хочу сказать, что вы почти полностью нас истребили. В таких условиях сложно помнить, кого еще можно поздравить с Рождеством, — Драко не потрудился скрыть прозвучавшую в голосе горечь. — В ваших книгах говорится, что мы настоящие чудовища, хуже самого дьявола. Нас обвиняют во всем. Если кто‑то заблудится ночью, говорят, что это темные маги сбили его с пути. Случись чему‑то пропасть или кому‑то заболеть, люди винят темных магов. Если «честный» волшебник заводит роман, говорят, что его заворожила темная ведьма. Но будь мы и вправду виноваты в каждой такой мелочи, нас были бы тысячи.

— Сколько же вас?

Драко заколебался. Сказав правду, он открыто признается светлым, что прикончить осталось совсем немногих, солгав, создаст ненужное сейчас угрожающее впечатление.

— Я не знаю. Мне известны лишь несколько семей, но есть и такие, кто скрылся давным–давно, опасаясь за свои жизни.

Казалось, Рита опять не знает, о чем спросить. Драко понимал, почему. Никто и никогда не говорил ей или кому‑то из ее народа, что их книги лгут.

— Темные маги боятся нас? — спросила она наконец.

— Разумеется. Мы помним, что творилось всего два поколения назад, когда ведьмы вроде Чудачки Венделин путешествовали из города в город, чтобы дать себя арестовать.

— Просто потому что она была странной и любила чувствовать, как огонь касается кожи, — пожала плечами Скитер. — Все это знают.

— Но маггловские суды требовали от обвиняемых имена, чтобы они могли арестовать других. Венделин и такие, как она, выдали сотни темных семей, которых магглы потом застали врасплох дома или в полях, вдали от палочек. Замучили или повесили, если тем повезло, или сожгли, если нет. А с нашей природной сопротивляемостью в смерти на костре вовсе нет ничего приятного, — у него в сознании пронеслись предсмертные вопли и память об обугливающейся плоти. Юноша обхватил себя руками и с дрожью вздохнул. — Обычно родители жертвовали собой, чтобы позволить детям убежать, но часто те не успевали. Толпы магглов и «честные» волшебники следили за этим.

— Вам, вероятно, очень горько говорить об этом, — заметила Скитер. — Должно быть, вы очень боялись признаваться в том, кто вы. Как вы полагаете, что подумают ваши родители? В конце концов, до этих пор ни одна семья темных магов не раскрывала свой секрет.

Минутное облегчение от того, что Скитер начала открыто ему симпатизировать, испарилось, как только она заговорила о семье Драко.

— Полагаю, они не обрадуются. Но я не знаю, живы ли они вообще.

— Вы ничего не слышали о них? До сих пор?

Драко покачал головой.

— Сами–знаете‑кто едва не убил меня. Я не удивлюсь, если ему удалось схватить моих родителей. Даже думать не хочу, что он мог с ними сделать.

Дальше все пошло более–менее гладко: Рита расспрашивала о его семье, о схватке с Волдемортом, поинтересовалась его мнением об официальной версии истории, а Драко выдавал ей ответы, отрепетированные за предыдущие месяцы на Гарри. Осторожно подкорректировав правду и приукрасив ее небольшой ложью, он рассказал о том, что темные маги просто хотят, чтобы их оставили в покое, и что ночные рейды придумали сказочники — для пущего эффекта. Он не стал говорить о чистокровном превосходстве и пагубном влиянии грязнокровок, настаивая, что темные маги просто–напросто практикуют другой вид магии, и все.

Звон обеденного колокола застал их обоих врасплох. Перед Ритой лежала стопка пергаментов, исписанных с обеих сторон. Улыбнувшись, репортерша убрала бумаги и перо в сумку и с громким щелчком закрыла замок. Драко не мог отвести взгляд от сумки. Внутри находилась невероятная власть, которую он доверил этой хищнице.

— Жаль, что нам пришлось закончить так рано, — произнесла Скитер, поднимаясь. — В следующий раз я непременно воспользуюсь моим специальным пером — так у меня гораздо лучше получается сосредоточиться на самой истории. Теперь посидите спокойно, мы сделаем фото… — не успел Драко шевельнуться, последовала вспышка камеры. Ему оставалось лишь надеяться, что он выглядит хорошо, и сожалеть, что утром он не успел причесаться нормально, а просто пригладил волосы рукой.

— Благодарю за то, что уделили мне время, мистер Малфой, — сказала Скитер на прощанье. — Мне понадобится несколько часов, чтобы сделать из этого статью, но я уверена, она будет в завтрашних газетах, или даже в сегодняшнем специальном выпуске.

Когда она ушла, Драко устало обмяк на скамье. Его спина задеревенела, плечи болели, а в рот словно напихали ваты. Он со стоном опустил голову на руки и закрыл глаза. По крайней мере, с этим было покончено, но юноша не мог перестать снова и снова прокручивать разговор в голове, вспоминая, все ли он сказал, что хотел.

— Эй, ты как?

Драко невольно улыбнулся. Как только он услышал голос Гарри, часть его тревог исчезла.

— Нормально. Интервью только что закончилось.