Клятвопреступник

Драко узнал эти имена. Когда Нарцисса вела дела с Волдемортом, она была очень осторожна и помечала бутылочки с ядами, чтобы не перепутать, опасаясь того, что с ней сделает Темный лорд, если она даст кому‑то не то зелье. Драко облокотился на профессорский стол и уставился в пол.

— Многосущное зелье используется, чтобы выдать себя за кого‑то другого, — сказал он. — Но маскировка предназначена не для этого. Эти чары созданы для того, чтобы наподобие маски скрыть ваше истинное лицо и помочь раствориться в толпе. Во время дуэли они бесполезны, но если их правильно использовать, то до дуэли дело может не дойти.

— Потому что, замаскировавшись, к жертве можно подобраться так близко, — заговорил Гарри, — что она даже не успеет вытащить палочку.

Драко кивнул.

— Эти ведьмы стали темными совсем недавно. Они почти ничего не умели. И все же хорошо наложенные чары позволили им проникнуть в министерство и даже убить несколько человек. Опытный темный маг смог бы использовать такое преимущество гораздо более эффективно.

Через несколько минут, когда стало ясно, что если у кого‑то и остались вопросы, то они предпочтут обсудить их с МакГонагалл, Драко и Гарри покинули класс. Следующие уроки оказались еще более трудными, потому что Драко пришлось продемонстрировать несколько проклятий на мишенях. Даже Гарри, который видел и использовал некоторые из этих проклятий раньше, не мог сдержать дрожь, когда взрывалось то место, где у мишеней должно было находиться сердце, или когда человекоподобные фигуры охватывало пламя.

На последнем занятии Драко показал, как можно использовать заклинание risana, заставив несколько мандрагор и рябиновых кустов за несколько секунд превратиться из семян во взрослые растения. Когда прозвучал колокол, он уже настолько обессилел, что ему было трудно дышать. Юноша мельком подумал, что Спраут попросила именно это заклинание, просто чтобы помочь своим растениям вырасти побыстрей. Когда остальные студенты заторопились из класса, не желая дольше необходимого оставаться в обществе темного мага, слизеринец прислонился к горшку одной с ним высоты и попытался восстановить дыхание.

— С тобой все в порядке? — спросил Гарри.

— Мне никогда прежде не приходилось использовать столько темной магии за один день, — ответил Драко. Он не шевельнулся, даже когда гриффиндорец потрогал его лоб.

— Ты горячий, — сказал тот. — Может, сходим к мадам Помфри?

Ну да, отдаться на ее милость? Драко фыркнул.

— Нет. Со мной все будет в порядке. Просто помоги мне добраться до Слизерина. Мне надо принять душ.

Теплицы находились довольно далеко от замка. Пока они шли по тропинке, протоптанной другими студентами, резкий зимний ветер растрепал волосы Драко. Тот поднял капюшон, глубже надвинул его на лицо, прячась от летящего в лицо снега, и плотнее запахнул мантию.

— Это слишком, — произнес Гарри так, словно чувствовал себя виноватым. — Тебе надо было сказать, что им придется ограничиться двумя классами в день.

— Нет, — покачал головой слизеринец. — Я отпрошусь у Теда с сегодняшней тренировки и посплю. Завтра со мной все будет в порядке.

Судя по всему, Гарри он не убедил.

— Ты выглядишь изможденным с тех самых пор, как прилетел. Не думаю, что одна ночь что‑то изменит.

Драко тут же вспомнил свое фото в «Пророке».

— Неужели я в самом деле так ужасно выгляжу? — спросил он.

— Как будто вот–вот упадешь в обморок, — кивнул Гарри.

Драко вздохнул. Чувствовал он себя примерно так же.

— Я думал, когда слизеринцы вернутся, станет легче, — прошептал он. — Но стало еще труднее. Господи, если бы я знал, сколько всего произойдет после того, как я сожгу поместье, то отправился бы прямиком во Францию.

— Может, это и тяжело, — отозвался Гарри, — но ты сделал столько хорошего: ты помогаешь нам бороться с Волдемортом, помогаешь темным и светлым магам снова узнать друг друга. Я рад, что ты не улетел во Францию. Очень–очень рад.

Услышав такое бесхитростное признание, Драко едва не закричал. Неужели он и вправду думал, что амулет — хорошая идея? Он не имел права думать о Гарри как о марионетке, которую можно контролировать. С каждым днем желание разбить амулет росло, но Драко останавливал страх того, что может произойти после этого.

— Почему? — он остановился и взглянул на гриффиндорца. — Почему я? Я же темный маг.

— Я знаю, — Гарри усмехнулся. — Все без конца твердят мне это об этом, как будто я могу забыть.

— Гарри, я серьезно! — одернул его Драко, едва сдержавшись, чтобы не затопать ногами. — Может, ты и не такой как все, но еще пару месяцев назад ты называл меня отвратительным и бездушным темным магом, которого не волнует никто и ничто. Как ты можешь стоять сейчас здесь и притворяться, что тебе было легко?

— Малфой… — вздохнул Гарри. — Признаюсь честно, порой по ночам я сижу и недоумеваю, почему люблю тебя. Но это не потому, что ты темный маг, а потому что иногда ты ведешь себя как злобное, фанатичное маленькое чудовище.

Драко нахмурился.

— Если я такой отвратительный, почему ты в меня влюбился?