Клятвопреступник

Оказавшись внутри, Драко немного расслабился и зашагал к подземельям. Эта часть замка в любое время суток выглядела одинаково. Только приглушенный свет факелов давал понять, что наступила ночь, но даже днем подземелья оставались темными и тихими, между каменных стен безмолвно скользили сквозняки. За время, проведенное в школе, Драко понял, почему его предки предпочитали жить под землей. Даже теперь, когда они жили в обычных домах, самые главные семейные сокровища хранились в подвалах. В кабинете Люциуса даже не было окон.

На полпути к гостиной Слизерина юноша понял, что что‑то не так. Он замер и всмотрелся вглубь коридора, крепче сжав палочку.

— Малфой? — шедший впереди Гарри остановился. — В чём дело?

Драко не ответил. Он не мог объяснить, что его насторожило, и почему подземелья казались не такими, как перед уходом. Он лишь знал, что впереди опасность. Умудренный бесчисленными воспоминаниями из своих кошмаров, Драко почувствовал, как потяжелел воздух, его охватило инстинктивное предвосхищение неотвратимой беды, звук собственного дыхания показался неровным, пугающим и слишком громким. На смену тревоге, которая не давала ему покоя вне стен замка, пришло отчетливое ощущение опасности, как будто челюсти неведомого монстра были готовы сомкнуться вокруг него в любой момент.

Подняв палочку, Драко медленно пошел вперед. На мгновенье ему захотелось обернуться крошечной белой змейкой и забиться в какую‑нибудь трещину, но это было бы очень глупо.

«Люди не драконы, — строго сказал он себе. — Они все равно увидят меня».

— Малфой?

Услышав голос Гарри, слизеринец вздрогнул и вскинул голову, как застигнутый врасплох олень, ощутив, как переменился воздух, как откуда‑то потянуло сквозняком. У него перехватило дыхание, и он замер. Еле слышное шарканье вывело его из ступора, Драко повернулся и кинулся к выходу.

Но, не успев пробежать и двух шагов, остановился — ему навстречу вышли несколько человек, преграждая путь наружу. Голубые и желтые шарфы вперемешку, незнакомые лица. Может, в классе он смог бы вспомнить их имена, но сейчас они были безликой, безымянной толпой, погубившей его предков. Обернувшись, юноша увидел еще студентов, выходящих из‑за углов — он едва не попался в их ловушку. Вход в Слизерин был всего в нескольких ярдах. С тем же успехом он мог находиться в другой части замка.

— Гарри, — одна из студенток махнула рукой, — уйди с дороги.

Уверенный, что Поттер забудет свои попытки подружиться и послушается, Драко с удивлением увидел, как тот шагнул не к собравшейся толпе, а поближе к нему.

— Я не думал, что вы на самом деле решитесь на это, — произнес гриффиндорец. У него в руке неожиданно появилась палочка. — Неужели вы не доверяете Дамблдору?

— На этот раз он неправ. Некоторые не заслуживают второго шанса, — непреклонно произнесла равенкловка. — И если ты не отойдешь, то тебе же будет хуже.

— Он не злой!

— Он темный маг, — подал голос какой‑то парень.

— Мы знаем, что такие как он делают с детьми, — сказал кто‑то другой. — Ему здесь не место.

Толпа согласно зашумела. Все они уже держали палочки наготове и ждали только чтобы кто‑нибудь начал колдовать первым. Однако быть этим первым никто не хотел.

Но Драко было нечего терять. Здесь, в подземельях, у него было больше шансов добраться до гостиной, чем выбраться наружу. В любом случае схватки было не избежать. Он снова пожалел, что рядом нет Крэбба с Гойлом, Пэнси с ее бандой девчонок, или хотя бы осторожно–коварных Блейза или Нотта. Все, что у него было — один–единственный гриффиндорец, тошнотворные воспоминания о кошмарах и коварные заклинания Северуса.

Пока Гарри пытался урезонить толпу, Драко тихонько шептал, указывая палочкой в землю, словно боясь ее поднять. Да, поднять боялся, но наложить мерзкое и потенциально смертельное заклятье — ничуть.

— Hatiaen en rabere ic giefan t’ eou[10], — повторял он снова и снова. Одно из самых простых заклинаний, оно не меняло натуру человека, а лишь пробуждало и вытаскивало на поверхность его ненависть и ярость. Было бы самоубийством использовать его, если бы мишенью всех этих чувств был один лишь Драко, но заклятье не делало различий. Юноша вспомнил, как крестный объяснял, что эмоции могут уничтожить врага куда успешней, чем самое страшное заклятье. Толпа уже боится его. Если ему удастся превратить их страх и ненависть в неконтролируемое безумие…

— Неужели вы не понимаете, — не унимался Гарри, — что именно этого и добиваются Пожиратели?

— Ой, заткнись уже! — прикрикнул на него парень из Равенкло. — Ты так говоришь, как будто знаешь все на свете …

— …а сам даже не понимаешь, кто такие темные маги, — гневно воскликнула девушка, что заговорила первой.

— Мальчик–который–выжил ничего не знает о нашем мире…

— …из‑за него погиб Седрик…

— Хватит о Седрике! — одернул их кто‑то в голубом шарфе. — Можно подумать, кроме вас никто никого не терял. Вечно хнычете о вашем Диггори…

— Как ты смеешь!

— Я его знал…

— Мы жили в одной комнате…

— В его честь мы оставили пустую кровать…

— Мерлин! Вы говорите о нем, словно о каком‑то святом.

— Лучше так, чем забыть его!