Читаем Клятву сдержали полностью

Это дерево у нас, медиков, пользовалось особой популярностью. В качестве основы для приготовления различных лекарств применяли березовые почки — небольшие, до сантиметра образования на концах веток, покрытые мелкими, буроватого цвета чешуйками. Собирали мы их ранней весной, в апреле, пока береза еще не начинала курчавиться мелкой зеленью, в период интенсивного выделения сока. Или же заготавливали зимой. Собранные весной сушили на воздухе, а зимние — в помещениях, если была возможность, — в обычной русской печи. Хорошо высушенные почки растирали в порошок, затем, в зависимости от характера заболевания, готовили тот или иной препарат.

Порошок из березовых почек является поистине уникальным лекарством. При различных кожных заболеваниях типа гнойничковых, экземы, медленно заживающих ранах мы делали специальную мазь-пасту. Приготовление ее осуществлялось без точной дозировки. Например, при лечении экземы брали чайную ложку березового порошка, смешивали с 100–150 граммами топленого несоленого свиного сала, иногда для большей плотности добавляли немного парафина. Этим составом обильно смазывали пораженные экземой места.

Если же готовилось лекарство для лечения медленно заживающих ран, мы к этой мази прибавляли немного йода, несколько кристаллов марганцовки. Позже, когда с Большой земли к нам начали поступать белый и красный стрептоцид, включали и его в эту смесь. Такая березовая мазь оказалась очень эффективным лекарством.

При экземе уже на вторые сутки резко уменьшался зуд в области поражения, через два-три дня эти участки подсыхали.

Если мазь накладывалась на раны, они вскоре очищались от гнойных наслоений и заживление проходило намного быстрее.

С успехом применялся березовый порошок и для профилактики отморожений. В этом случае мазь готовилась на говяжьем жиру.

Особую популярность завоевала наша береза при лечении чесотки. Заболевание это встречалось у нас довольно часто. Оно и понятно. В наших условиях трудно, порой просто невозможно было соблюсти определенный санитарно-гигиенический режим. Ведь ребята уходили на задание иной раз на много суток. Длительное время они находились далеко от основной базы, ночевали, где придется. То ли это была крестьянская хата, где незнакомые, но добрые люди оставляли ребят на ночь у себя, то ли сарай, стог сена, иногда просто куст орешника. И если в таких случаях летом можно было умыться в озере или безымянной речушке, то зимой это сделать было трудно. Умывались снегом. Поэтому чесотка наиболее часто поражала людей в зимние месяцы.

Заболевание это очень неприятное. Основные страдания доставляет зуд в местах поражения. Не случайно чесоточного клеща в народе называют зудень. Зарываясь в кожу, этот паразит делает там ходы, быстро размножается. Больные, расчесывая места поражения, ускоряли тем самым процесс развития болезни, причиняли себе дополнительные муки.

Понятно, что эта болезнь доставила нам много хлопот. На ликвидацию и профилактику этого заболевания было потрачено немало сил.

От чесотки лечили примитивным, но очень эффективным способом. Из березовой коры добывали деготь, к нему добавляли тол, который заменял нам серу, и свиной жир. Компоненты тщательно перемешивали и втирали в пораженные участки тела. Такой мазью натирали больные места по три раза на протяжении нескольких дней, затем больного направляли в баню. Подобная процедура повторялась дважды, трижды, до полного выздоровления.

Вообще береза была у нас уникальным источником для получения самых различных лекарств. Кроме почек и коры использовали самую древесину. Кусочки березового угля применяли как таблетки при метеоризме (скоплении газов в кишечнике), отравлениях.

У партизан довольно часто случались заболевания желудочно-кишечного тракта. Вполне попятно. Во время выполнения боевых заданий, особенно в период блокад, питались мы нерегулярно. По нескольку суток не употребляли горячей пищи, иногда подолгу оставались на подножном корме в буквальном смысле слова. Питались тем, что мог дать нам лес. Это были различные грибы, ягоды, съедобные травы. Следствием такого питания и были частые гастриты, язвы желудка, кишечные расстройства.

Нередко попадали к нам больные с отравлениями, вызванными употреблением в пищу неудобоваримых и просто ядовитых грибов. В таких случаях в первую очередь назначалось незамедлительное промывание желудка, насколько возможно было — диета и березовые таблетки. При диете в качестве основной пищи была простокваша. Все это помогало. И у нас не было ни одного смертельного исхода после отравления.

Бывали иногда и просто курьезные случаи.

Помнится, привели ко мне в санчасть партизана Володько. Хлопец здоровый, никогда ничем не болел и вдруг — занемог. Стоит бледный, весь покрытый холодным потом.

— В чем дело? — спрашиваю.

Володько опустил глаза, молчит. Мнутся и ребята. Чувствую, что-то скрывают.

— Что случилось? — повторяю. — Как же я буду лечить больного, если не знаю, что с ним произошло?

Это подействовало. Ребята признались, что Володько взял в санчасти пузырек с каким-то лекарством и выпил.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мемуары

Пролив в огне
Пролив в огне

Аннотация издательства: Авторы этой книги — ветераны Черноморского флота — вспоминают о двух крупнейших десантных операциях Великой Отечественной войны — Керченско-Феодосийской (1941—1942 гг.) и Керченско-Эльтигенской (1943—1944 гг.), рассказывают о ярких страницах героической обороны Крыма и Кавказа, об авангардной роли политработников в боевых действиях личного состава Керченской военно-морской базы.P. S. Хоть В. А. Мартынов и политработник, и книга насыщена «партийно-политической» риторикой, но местами говорится по делу. Пока что это единственный из мемуарных источников, касающийся обороны Керченской крепости в мае 1942 года. Представленный в книге более ранний вариант воспоминаний С. Ф. Спахова (для сравнения см. «Крейсер «Коминтерн») ценен хотя бы тем, что в нём явно говорится, что 743-я батарея в Туапсе была двухорудийной, а на Тамани — уже оказалась трёхорудийной.[1] Так обозначены страницы. Номер страницы предшествует странице.

Валериан Андреевич Мартынов , Сергей Филиппович Спахов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Занятие для старого городового. Мемуары пессимиста
Занятие для старого городового. Мемуары пессимиста

«Мемуары пессимиста» — яркие, точные, провокативные размышления-воспоминания о жизни в Советском Союзе и в эмиграции, о людях и странах — написаны известным советским и английским искусствоведом, автором многих книг по истории искусства Игорем Голомштоком. В 1972-м он эмигрировал в Великобританию. Долгое время работал на Би-би-си и «Радио Свобода», преподавал в университетах Сент-Эндрюса, Эссекса, Оксфорда. Живет в Лондоне.Синявский и Даниэль, Довлатов и Твардовский, Высоцкий и Галич, о. Александр Мень, Н. Я. Мандельштам, И. Г. Эренбург; диссиденты и эмигранты, художники и писатели, интеллектуалы и меценаты — «персонажи стучатся у меня в голове, требуют выпустить их на бумагу. Что с ними делать? Сидите смирно! Не толкайтесь! Выходите по одному».

Игорь Наумович Голомшток

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Русский крест
Русский крест

Аннотация издательства: Роман о последнем этапе гражданской войны, о врангелевском Крыме. В марте 1920 г. генерала Деникина сменил генерал Врангель. Оказалась в Крыму вместе с беженцами и армией и вдова казачьего офицера Нина Григорова. Она организует в Крыму торговый кооператив, начинает торговлю пшеницей. Перемены в Крыму коснулись многих сторон жизни. На фоне реформ впечатляюще выглядели и военные успехи. Была занята вся Северная Таврия. Но в ноябре белые покидают Крым. Нина и ее помощники оказываются в Турции, в Галлиполи. Здесь пишется новая страница русской трагедии. Люди настолько деморализованы, что не хотят жить. Только решительные меры генерала Кутепова позволяют обессиленным полкам обжить пустынный берег Дарданелл. В романе показан удивительный российский опыт, объединивший в один год и реформы и катастрофу и возрождение под жестокой военной рукой диктатуры. В романе действуют персонажи романа "Пепелище" Это делает оба романа частями дилогии.

Святослав Юрьевич Рыбас

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное