Клятвы и слёзы (ЛП)

Затем Марго направилась к Робби. И хотя он всё ещё был погружен в разговор с Лиамом, Робби притянул к себе свою беременную жену.

Я вздохнула.

— Я решила остаться.

— Ты, правда, собиралась уехать из города?

— Да.

— Куда бы ты поехала?

Я пожала плечами.

— Может быть, обратно в Лос-Анджелес. Там я не смогла бы чувствовать притяжение стаи.

При мысли о возвращении в Лос-Анджелес у меня скрутило живот. Лос-Анджелес слишком сильно напоминал мне о маме.

— Или, может быть, я бы попытала счастье на Восточном побережье.

— Ты же знаешь, что он чувствует себя дерьмово из-за всего этого? Из-за записи. Из-за Тамми.

Я снова перевела взгляд на Сару, которая была теперь одна.

— Я знаю, но это больше не моя проблема, не так ли?

— Он наш Альфа, Несс.

— О чём ты говоришь?

— Если Альфа испытывает противоречивые чувства, он становится небрежным, и это может влиять на всю стаю.

Я скрестила руки на груди.

— Ну и что? Ты предлагаешь мне спуститься туда, крепко обнять его и сказать, что я прощаю его за то, что он разбил мне сердце?

— А разве он это сделал?

— Разбил мне сердце? Да, он это сделал.

Хотя в воздухе витал резкий запах смерти, большинство пятен крови на лужайке были скрыты за группами оборотней — некоторые из них были в трауре, другие праздновали победу. Кто-то накрыл Джулиана белой простынёй, из которой теперь торчали только его ноги и голова. Кровь проступила на белой ткани, и её было так много, что я не была уверена в том, что какое-либо количество отбеливателя сможет её удалить.

— У тебя были такие сильные чувства к нему?

— Да.

— У него всё ещё есть чувства к тебе.

— Переживёт.

— А что, если нет?

— Ты пережил расставание с Тарин?

Он понаблюдал за Сарой, которая поднялась и вытянула шею, чтобы посмотреть на солнце. Может быть, она надеялась, что его пылающий жар высушит её слёзы?

— Я больше по ней не скучаю, — сказал он.

Сара прищурилась, посмотрев в сторону гостиницы. Когда она заметила нас, она направилась к ступенькам крыльца, ступая быстро, как будто спешила убежать от своей новой стаи. Её выпрямленные волосы блестели золотом. Добравшись до террасы, она, пошатываясь, направилась ко мне. Я едва успела раскрыть объятия, как она бросилась в них.

— Мы говорили ему, чтобы он не бросал ей вызов.

Её слёзы пропитали ворот моей майки.

— Мы умоляли его не делать этого.

Я погладила её по спине.

— Он ушёл. И теперь мы… мы… ручейные.

На последнем слове её голос дрогнул.

— Теперь я буду слышать в своей голове её голос. Она будет той, кто будет говорить нам, что делать.

Сара отстранилась, уставившись на меня своими блестящими карими глазами.

— Я. Ненавижу. Её, — выпалила она, дрожа всем телом. — Я ненавижу их всех.

Она посмотрела на небольшую группу ручейных, проходивших под нами.

Их было пятеро, и они были ненамного старше нас. В то время как двое парней и одна из девушек сдержанно смотрели на нас, двое других — парень и девушка, которые были так похожи, что я предположила, что они были братом и сестрой — наблюдали за нами с нескрываемым интересом.

— Они не могут все быть плохими, — прошептала я ей, пытаясь успокоить.

— Я всё равно их ненавижу, — пробормотала она.

— Я знаю.

Я убрала её волосы назад.

Она отстранилась от меня и посмотрела своими покрасневшими глазами на Лукаса.

— Лиам должен бросить ей вызов. Он должен забрать себе стаи. Вы должны сказать ему, чтобы он бросил ей вызов.

Кровь отхлынула от лица Лукаса, сделав его таким же белым, как тот шрам, что рассекал его чёрную бровь.

— Ни за что. Если она сама не бросит ему вызов, то мы посоветуем ему не вмешиваться.

— Я уверена, что она жульничала, Лукас. Я не знаю, как она это сделала, но я в этом уверена. Джулиана рвало не шариками из шерсти. Готова поспорить, что она его отравила.

— Если бы она это сделала, — я сморщила нос от того, что собиралась сказать, — она не смогла бы съесть его сердце, не отравив себя.

— Несс права, Сара.

Сара потёрла глаза тыльной стороной ладони.

— Но она что-то сделала. Это должно быть так. Может быть, ей всё-таки удалось подсыпать ему Силлин? И это ослабило его.

Я наморщила лоб.

— Как бы она это сделала?

— Я не знаю, но…

Лукас прервал Сару.

— Разве Силлин не заставил бы его сразу же перевоплотиться в человека?

Было ли это так?

— Он не даёт нам перевоплощаться из человека волка, — сказала я, вспомнив, что он делал со мной, — но я не знаю, как он действует, когда мы находимся в обличии волка.

— Всё покажет токсикологический анализ, — сказал Лукас.

Так же, как он показал это в случае с Хитом…

— Если нам вообще разрешат его сделать, — пробормотала Сара.

— Если она не позволит вам его сделать, это будет ответом на ваш вопрос. Это докажет, что ей есть что скрывать.

Кассандра, наконец, перевоплотилась в человека. Её тело было в синяках и крови, но она гордо расправила плечи и подбородок. Какой-то мужчина перевязывал её бедро, из которого всё ещё сочилась кровь.

— Что, если он у неё в крови? — прошептала я.

— Что у неё в крови?

— Силлин. Что, если он у неё в крови? — сказала я так тихо, что и Лукас, и Сара напрягли слух. — Её рана уже должна была затянуться.