Клятвы и слёзы

Автоответчик эскорт агентства «Красный ручей» попросил нас оставить сообщение. Когда раздался звуковой сигнал, я так отчаянно замотала головой, что пряди волос, которые выбились во время поцелуя с Лиамом, заколыхались вокруг моего лица.

— Приветики. Это Агентство «Красный ручей»? Я ищу какую-нибудь девушку, которая смогла бы составить компанию парню в эти выходные. Было бы здорово, если бы вы рассказали мне о ваших девушках.

Лукас оставил номер своего телефона, после чего завершил звонок. Его подбородок был ярко красным.

— Ты покраснел, — сказала я, в основном, чтобы позлить его.

Он показал мне средний палец, а я улыбнулась.

— А теперь расскажи мне про ручейных.

Он положил телефон на подлокотник своего кресла.

— Четыре года назад, стая, которую мы даже не рассматривали всерьёз, вдруг стала самой большой стаей на территории Скалистых гор.

— Поэтому я о них и не слышала. Я четыре года провела в Лос-Анджелесе.

— Ты когда-нибудь слышала про тополиных?

— Конечно. Это стая пацифистов. Папа называл их хиппи.

Он покрутил телефон в своих пальцах.

— Что-то типа того. Они жили в поселении — хотя это скорее был небольшой город, чем поселение — и почти не общались с людьми. Так или иначе, десять лет назад состоялся саммит. Это был фактически первый саммит за сто лет. Боулдеровцы, сосновые, тополиные и несколько стай с запада подписали соглашение о ненападении. Но ни один из ручейных не явился. Тополиные располагались ближе всего к ручейным, и сообщили, что они ничего не слышали от своих соседей в течение нескольких лет и поэтому решили, что те вымерли.

Конечно же, после этого боулдеровцы не ходили и не вставляли друг другу цветы в волосы. А среди сосновых, несмотря на то, что в целом они были мирными, находились такие — у меня в голове всплыло лицо Джастина — которые были эгоистичными и жестокими.

— А как вымирают стаи? — спросила я.

— Очень часто молодёжь отказывается от нашего образа жизни. Они переезжают в большие города, теряют связь со своей истинной природой, и раньше умирают, потому что для наших тел неестественно не перевоплощаться.

Интересно, сколько лет жизни я потеряла, живя вдали от Боулдера?

Он почесал подбородок.

— Но хуже всего… это когда те, кто уезжают, начинают размножаться.

— Почему это хуже всего?

— Потому что, если их отпрыски рождаются вдали от стаи, их ген становится дефектным. Так получаются дети, которые не могут полностью перевоплотиться. Мы называем их «полуволки».

Выражение его лица стало таким суровым, что я задалась вопросом, а встречал ли он когда-нибудь полуволка, который перевоплощался?

— Это существа из кошмаров, — Лукас хрустнул пальцами. — В любом случае, вышло так, что ручейные не вымерли… а просто прятались. В одну зимнюю ночь Альфа ручейных вошла на территорию поселения тополиных с группой своих волков и вызвала Альфу тополиных на дуэль. Битва была до безумия кровавой и тополиные — теперь это ручейная стая — упоминали, что она вела нечестную борьбу, хотя никто не смог этого доказать…

— Она? Альфа ручейных — женщина?

Лукас фыркнул.

— Ну, конечно же, ты обратила внимание именно на это.

Я скрестила руки.

— Только потому, что она выиграла битву, не значит, что она дралась нечестно, Лукас. Почему вообще сделали такой вывод? Потому что она была женщиной, а женщины обычно уступают мужчинам?

Лукас сжал губы. Похоже, я ударила по больному.

— Тогда как ты объяснишь, что абсолютно все высокопоставленные тополиные, которые вызывали её на дуэль после этого, тоже лишились своих жизней, а?

Я пожала плечами.

— Она невероятно сильная.

Лукас бросил на меня испепеляющий взгляд. Он даже не рассматривал такую возможность! Сексистская свинья.

Я ещё сильнее скрестила руки.

— Ты встречал её?

— Нет. И у меня нет желания встречаться с этой сумасшедшей сукой.

— Ты такой сексист.

— Сексист? Осторожнее со своими осуждалками. Ты ничего про меня не знаешь.

— Нет такого слова «осуждалки».

На его лице отразился гнев и что-то ещё.

— Ты считаешь, что ты выше только по отношению ко мне или ко всем остальным тоже?

Помолчав какое-то время, я ответила:

— Я не считаю себя выше кого бы то ни было.

— Но ведёшь ты себя именно так.

От его комментария у меня закололо в груди.

— Я просто хочу, чтобы ко мне относились как к равной.

Лукас так пристально уставился на ковёр, что мне показалось, что его длинный ворс сейчас воспламенится.

— Вас сорок. А я одна, Лукас, — у меня защипало в глазах. — Это вы ставите себя выше.

Я ненавидела себя за то, как сорвался мой голос.

Я развернулась и вышла, пытаясь совладать со своими эмоциями. Убирая номера, я думала об Альфе ручейной стаи. Может быть, Лукас и не хотел встречаться с их Альфой, а вот я хотела. Я надеялась, что моё любопытство не делает меня неверной по отношению к своей стае. Не то, чтобы я могла присягнуть на верность её стае — в моих жилах текла кровь боулдеровцев, и если бы она не победила нашего Альфу на дуэли и не украла бы его связь с нами, я продолжила бы оставаться боулдеровцем.