Клич стаи

Стая при всем своем технологическом могуществе была слаба в одном – в людях. Вернее, в их качестве, а еще вернее – в количестве. Роды, конечно, являлись вершиной пирамиды и довольно немалой. Насколько Корвин помнил из общедоступной статистики, высокородных насчитывалось порядка четырех миллионов человек, это с учетом и старых и малых.

Безродных насчитывалось порядка восьмидесяти миллионов человек. Из них больше половины плотно работало с высокородными, а оставшаяся часть была резервом и вертелась на нижних уровнях с базовыми статусами и была под плотным надзором службы Ока и Надзора.

А вот самой большой частью Стаи были шунтированные. Их количество Корвин даже как-то не анализировал. Но откликнувшаяся на запрос система вирта выдала цифру, от которой Корвин опешил.

Количество шунтированных полным уровнем контроля было просто колоссальным. Безмолвные, безвольные исполнители чужой воли, рабы исполняли самую тяжелую и опасную работу в промышленных секторах, начиная от химических производств, заканчивая шахтерскими забоями на астероидных поясах. И их было целых два миллиарда. Два миллиарда потенциальных союзников!

От открывающихся перспектив захватило дух. Сердце едва не выпрыгнуло из груди, но тут же сознание обдало холодной волной опасности. То, что пришло в голову высокородного, было настолько крамольно и опасно, что узнай о его планах недремлющая служба Ока, то за ним сразу же прислали бы усиленный наряд серых балахонов. Показательной казнью выжгли бы сознание, а тело отправили в биочан, несмотря на именитое происхождение. Но зато какая открывается перспектива!

Корвин сладко зажмурился.

В такой буре можно спрятать все, что угодно, а на развалинах прежнего строя можно написать какую угодно историю. Оправдать творимые беспорядки необходимостью очищения общества. Избавлением от гнили.

А затем, когда все нити управления будут в руках, вырастить, воспитать, выдрессировать новое поколение на старых обычаях и возродить прежнюю стаю. Людей, что ценят силу духа и мужественность лишений, презирают – роскошь богатства и сладость разврата.

Но это все потом. После того как. И про это КАК… Корвину нужно молчать и даже думать с оглядкой. А сейчас ему предстоит заниматься обязанностями групмастера и представлять заместителя своему куратору, сотнику службы надзора Маркеру Зазир-Хану. Одному из родных дядей материнского рода. Ведь это он его продвигал по службе, всячески опекал своего протеже и способствовал карьерному росту.

Для Корвина вся эта возня в кулуарах и кабинетных недрах службы была интересна, но он прекрасно понимал, что ему отводится роль пешки. Скорее всего, проходной, и возможно в будущем, при удачной расстановке множества фигур, ему предстоит дойти до последней клетки и стать ферзем. Но это в далеком будущем, а сейчас он просто исполнял обязанности согласно кодексу службы и прислушивался к настойчивым советам дяди, которые игнорировать ему было крайне невыгодно, да и глупо. Дядя единственный из родни, с кем Корвин долго общался, и тот относился к нему с пониманием. Да и сквозь суховатый тон общения иногда проскальзывали нотки симпатии, дававшие ощущение поддержки.

И сейчас, кроме официального представления Зельмы, Корвин хотел просить еще об одолжении.

Покинув транспортный туннель и оказавшись под светом открытого купола, Корвин подслеповато прищурился.

Перевернутая чаша была заполнена множеством людей и механизмов. Под палящими лучами светила, проникающими сквозь энергетические барьеры раскаленными кнутами, изнывало от жары порядка трех тысяч человек. В черных, серых и золотистых мундирах офицеры всех служб репетировали парадное шествие. Подчиняясь реву бравого марша, рвущего перепонки барабанной дробью, ровные коробки выстраивались и перетекали из одной части посадочного поля в другую.

Древняя традиция допускать пред глаза вождя только самых лучших за прошедшее время изменилась и превратилась в ритуал. Сейчас на плацу были не боевые офицеры флота, не отчаянные смельчаки штурмовых групп, берущих крейсера противника на абордаж, и даже не отличившиеся управленцы. За прошедшее время традиция чествовать самых лучших переросла в представление самых лучших, не по заслугам, а по происхождению. В результате чего посадочное поле было заполнено представителями всех именитых родов Стаи, занятых подготовкой к параду тщеславия. Ведь на общественном мероприятии еще планировалась раздача наград за выслугу, за исправное несение службы, а такого звездопада не мог пропустить не один род Стаи. Лишиться возможности пощеголять свежей наградой одного из отпрысков семьи? Да никогда! Уступить кому-то в количестве пусть не боевых, но наград? Да ни за что!

И те, кто посвятил свою жизнь Службе, вынуждены изнывать под палящими лучами солнца, подчиняясь больше не здравому смыслу, а требованию глав родов.

Не был исключением и куратор Корвина. Как единственный из рода матери, кто выбрал службу, дядя сейчас, несмотря на свою немалую должность, полировал плиты посадочного поля наравне со всеми. Хотя таких, как дядя, здесь было немало.