Клич стаи

Нет, ну надо же так хотеть выиграть, что за последние два часа показала весь арсенал своих уловок. Ищи, ищи. Я тоже искал, когда ты, вместо того что бы сидеть на одном мессе, бродила за мной по пятам тенью.

– Ну и ладно! – Резко поднявшись, аудик возмущенно отряхнула грязно-желтый комбинезон. Размашисто вытирая быстровысыхающие слезы по чумазому лицу, надуто произнесла: – Прячься сколько хочешь, я больше не играю! Мне пора на вахту. Ты идешь со мной?

Высмотрев сквозь листву положение солнца, Юрган нахмурился. До вахты еще оставалось четыре часа, но им бы уже лучше появиться перед выцветшими глазами старшей матери. Хоть у него сейчас и были последние дни вседозволенности, лучше не злить хмурых женщин.

В первые дни каждого лета лица матерей всегда были темнее туч. А по ночам, после приезда погонщиков, Посвящения и того, как уводили старших детей, в пластиковых контейнерах домов слышался многоголосый жалобный скулеж, наполненный такой тоской, что сердце Юргана готово было разорваться. Ему хотелось подойти и успокоить, обнять, прижаться и как-то утешить воющих женщин. Даже Страшную Жабу, что всегда цеплялась к нему за «успехи» при раздаче биомассы. И Юрган всегда получал подзатыльник, когда расплескивал несколько порций из наполненной до верхов бочки. Но лучше подзатыльник старшей матери, чем учеба от смеющихся погонщиков.

Сегментированный хлыст с пульсирующими каналами раскаленной энергии был очень хорошим учителем, и даже если память у тебя могла отказать, то от звука разгонявшегося хлыста тело реагировало самостоятельно.

Главное, упасть и успеть обхватить голову руками. Тело заживет, а вот голова потом будет раскалываться и готова лопнуть, как перезревшая ягода. А вечером еще накостыляют свои за то, что оставил всех без еды. Ведь основное правило котла заключалось в том, что биомассы на всех не хватало. И проигравший не получал ничего, а вместе с ним и вся резервация оставалась без еды на весь следующий день. Но такое, хвала Вещему, у Юргана было только раз. Один раз, который научил его правилу: «Котел не прощает слабостей…».

Разжимая нижнюю пару рук, Юрган едва не выпустил из вспотевших ладоней заранее припасенную лиану. И как только ветер прекратил реветь в ушах, он перехватил новый ворсистый канат.

Оглашая окрестности криком, мальчишка летел к поляне, на которой высилось сгоревшее от удара молнии дерево, исполнявшее в игре нехитрую роль тотема наказания. Главное, добраться быстрее Деми, которая бежала где-то внизу, крича обидные гадости.

Оглядываясь в поисках девчонки, Юрган зацепился взглядом за пятно, выделяющееся на зеленом фоне бурой кляксой.

То, что успел захватить глаз, настолько отличалось от виденного за двенадцать лет жизни, что Юрган едва не вывернул шею в попытке получше рассмотреть диковину, вдруг пропустил захват и, хватая пустоту, с треском ввалился в кустарник.

– Пойман и наказан! Пойман и наказан!

Голос Деми доносился сквозь темноту и гул. Встряхнув звенящей головой, Юрган ощупал себя. Кости целы и ладно. Выбираясь из бурелома, уперся лицом в победную улыбку и сияющие синевой глаза Деми. Едва не выпрыгивая из балахона комбеза, висевшего на стройной девчонке мешком, та не могла нарадоваться победе.

– Как я тебя обогнала, а?! Эх ты, руки-крюки… тоже мне котловой. Даже беременный ворк двигается живее!

– Отстань, глухань слепая. Да если бы я не свалился, то фиг бы меня нашла! Просто я увидел в лесу коечто очень похожее на древние времена… Вот и сорвался!

– Ой, да хватит врать-то! Вроде уже вырос, а все сочиняешь… Поменьше слушай материнского шепота на ночь!

– Вот и не придумываю. Там точно было… Вот пойдем, посмотрим. Тут недалеко.

Задумавшись над походом в новое неизвестное место, Деми напряженно закусила губу. Но глядя в смеющиеся глаза друга, набычилась и упрямо произнесла:

– Да легко! Но если там опять окажется какая-то коряга, как в прошлый раз, ты отдаешь свой ужин!

– И куда в тебя столько помещается? Все только лопаешь да лопаешь.

Усмехнувшись заблестевшему в глазах девчонке азарту, Юрган пошел вперед.

Раздвигая кусты и продираясь сквозь бурелом, что пытался вцепиться в тело всеми сучьями, он раздумывал над перспективой остаться без еды. Если он придет за добавкой, Жаба конечно же даст еды, но скорее всего, кто-то из малявок останется без своей порции. А есть и смотреть в голодные глаза лишенного порции карапуза Юргану никогда не нравилось.

– Порцию не отдам, – охладил мечтания подруги Юрган, поясняя: – Спорю только на половину.

– Идет!

Обрадованная Деми уже поедала «свою» порцию. Пробираясь за спиной друга, тараторила без остановки, рассказывая обо всех нехитрых сплетнях яслей. Кто с кем подрался, кто у кого отобрал порцию, и за что и кого отметелили на днях. Кому какая учебная вахта досталась и кто сколько баллов заработал на конвейерных тренажерах.

Но уткнувшись в спину застывшего в напряжении квадрика, Деми захлебнулась на полуслове и только сейчас заметила, что они выбрались на относительно чистую поляну, на которой даже птицы старались не галдеть.