Открылась дверь, и появилась массивная фигура в черной мантии. По пятам шла Марсия со списком и на ходу перечисляла, что следует сделать немедленно. Он слушал, не глядя на нее. Расстегнул мантию и швырнул ее на стул, тот самый, под которым лежали папки.
– Доброе утро, Реджи, – улыбнулся он. Проходя за ее спиной, он похлопал ее по плечу. – Хватит, – спокойно сказал он Марсии, которая вышла, закрыв за собой дверь. Он собрал с кресла желтые записки, не читая, и сел.
– Как поживает мамаша Лав? – спросил он.
– Хорошо. А вы?
– Замечательно. Вовсе не удивился, увидев тебя здесь.
– Вам не надо было подписывать распоряжение о взятии Марка под стражу. Я бы его сама сюда привела, Гарри, вы же знаете. Он вчера заснул на качелях на террасе у мамаши Лав. Он был в надежных руках.
Гарри улыбнулся и потер глаза. Очень немногие адвокаты могли позволить себе называть его Гарри в его собственном офисе. Но ему даже нравилось, если это исходило от нее.
– Реджи, Реджи, ты никогда не согласишься, чтобы твоих клиентов брали под стражу.
– Это неправда.
– Ты считаешь, что значительно лучше отвести их домой в мамаше Лав и покормить.
– Это помогает.
– Верно. Но, если верить мистеру Орду и ФБР, маленький Марк, возможно, в опасности.
– Что они вам наговорили?
– Все выяснится на слушании.
– Похоже, у них оказались убедительные аргументы. Я получила уведомление за час до слушания. Своего рода рекорд.
– Я решил, тебе это подойдет. Если хочешь, можно перенести на завтра. Я не прочь заставить мистера Орда подождать.
– Только не когда Марк сидит в тюрьме. Выпустите его, и мы перенесем слушание на завтра. Мне нужно время, чтобы подумать.
– Я боюсь освобождать его, хочу убедиться, что ему ничего не грозит.
– Откуда такие страхи?
. – Если верить ФБР, в городе сейчас находятся очень опасные личности, которые хотели бы заставить мальчика замолчать. Ты знакома с мистером Гронком и его дружками Боно и Пирини? Когда-нибудь о них слышала?
– Нет.
– Я тоже впервые услышал только сегодня утром. Создается впечатление, что эти личности прибыли в наш благословенный город из Нового Орлеана и что все они – ближайшие помощники мистера Барри Мальданно, или Ножа, мне кажется, так он шире известен. Слава Богу, организованная преступность до сих пор обходила Мемфис стороной. Меня все это пугает, Реджи, в самом деле пугает. Эти люди не играют в бирюльки.
– Мне тоже страшно.
– Ему угрожали?
– Да. Вчера, в больнице. Он мне рассказал, и с той поры мы не расставались.
– Значит, теперь ты еще и телохранительница.
– Да нет же. Но я не думаю, что кодекс дает вам право брать под стражу детей, жизнь которых в опасности.
– Реджи, милая, я же сам этот кодекс писал. Я могу приказать взять под стражу любого ребенка, если есть подозрение, что он преступник.
Верно, он писал этот кодекс. И апелляционные суды давно бросили попытки поймать Гарри на какой-либо неточности.
– В каких же грехах обвиняют Марка Фолтригг и Финк?
Гарри выхватил из стола пару бумажных салфеток и высморкался. Снова улыбнулся.
– Он не может просто молчать, Реджи. Если он что-то знает, он должен рассказать. Ты же понимаешь.
– Вы предполагаете, что он что-то знает?
– Я ничего не предполагаю. В заявлении содержатся некие утверждения. Часть из них основана на фактах, а часть – на предположениях. Как, впрочем, и все заявление. Разве не так? До слушания мы правды не узнаем.
– Чему из того дерьма, что написал Слик Мюллер, вы верите?
– Я не верю ничему, Реджи, пока мне это не будет сказано под присягой в моем суде, и тогда я верю только десяти процентам услышанного.
Последовала долгая пауза, во время которой судья размышлял, задавать вопрос или нет.
– Ну, Реджи, что же мальчик знает?
– Вы знаете, это конфиденциальная информация.
Он улыбнулся.
– Значит, он знает больше, чем нужно.
– Можно и так сказать.
– Если это важно для хода расследования, Реджи, тогда он должен сказать.
– А если он откажется?
– Не знаю. Подумаем, когда такое произойдет. Мальчик умный?
– Очень. Неполная семья, отца нет, мать работает. Вырос на улице. Все как обычно. Я вчера разговаривала с учителем в его пятом классе, так у него по всем предметам, кроме математики, высшие баллы. Он очень сообразителен и по-уличному предприимчив.
– Никаких неприятностей в прошлом?
– Никаких. Он славный малыш, Гарри. Просто замечательный.
– У тебя все клиенты замечательные, Реджи.
– Этот – особенный. Он сюда попал не по своей вине.
– Я надеюсь, ты дала ему хороший совет. На слушании ему придется туго.
– Я всем своим клиентам стараюсь дать хороший совет.
– Я знаю.
Послышался стук в дверь, и вошла Марсия.
– Ваш клиент прибыл, Реджи. Комната для свидетелей С.
– Спасибо. – Она встала и прошла к двери. – Увидимся через несколько минут.
– Да. И не забывай, я крут с непослушными детьми.
– Я знаю.
* * *
Он сидел на стуле, прислонившись к стене и сложив руки на груди. Во взгляде сквозила обреченность. В течение трех часов с ним обращались как с преступником, и он уже начал привыкать. Он не боялся. Никто его не ударил, ни полицейские, ни заключенные.