Клим Первый, Драконоборец

– Раз ты верный слуга, слушай мое повеление. К вечеру набьешь золотом самый большой сундук, а о втором таком же пусть заботится подельник твой Авундий. Все ясно? Да еще припомни, куда золото эльфов девалось, припомни и мне доложи. Деньги те под королевское слово взяты, а слово это теперь мое. – Клим повернулся спиной к казначею и кивнул Дитбольду, взиравшему на него в немом изумлении. – Ну, если сир Жинус не может дверь открыть, надо тебе постараться. Давай, кудесник, любимец богов! Трудись!

Но старый чародей тоже развел руками.

– Тут моя магия бессильна, государь, ибо предки наложили особое заклятие, прочное и нерушимое. Открыть эту дверь может только правитель державы.

– Если он истинный король, способный творить чудеса, – вякнул сзади Жинус. – Его величество Рипель даже не пытался.

– Это факт его биографии, а я попробую, – произнес Клим и положил ладонь на ржавый засов.

Пламя в светильниках дрогнуло и заколебалось, раздался пронзительный скрип, рыжим дождем посыпалась ржавчина. Медленно, рывками, засов вылезал из каменной стены, и казалось, что от этих усилий трясется все подземелье – может быть, весь королевский замок от основания до крыши. Побледнев, казначей рухнул в огромный сундук, испуганные солдаты сунулись в камеру и застыли на пороге. Пол, стены, потолок ходили ходуном, скрип терзал уши, но длилось это недолго, минуту или две. Засов вышел полностью из щели, дверь сама собой распахнулась, и где-то в глубине вспыхнул синеватый свет.

– Эффектно, – промолвил Клим. – Очень впечатляет. И кажется мне, что много лет сюда никто не заглядывал.

– Не так уж много, – отозвался Дитбольд. – Половина столетия или чуть больше. Последний раз я был тут с королем… – Он возвел взор к потолку и забормотал что-то неразборчивое.

Перед ними открылась узкая и очень длинная галерея, местами почти пустая, местами загроможденная непонятным хламом, странными предметами, затейливыми устройствами, ларцами и полками с грудами свитков и книг, с чашами, статуэтками и сосудами причудливой формы. Шагах в двадцати от входа висело под потолком нечто светящееся, неопределенных очертаний медуза или морская звезда, сиявшая так ярко, что разглядеть ее казалось невозможным. Свет, однако, не проникал в дальнюю часть подземелья, где полутьма сменялась густыми сумерками, а затем полным мраком. Воздух был сух и неподвижен, и пахло здесь тоже странно – неведомыми зельями с легким привкусом цветочных ароматов. Как в старинной аптеке, подумал Клим и перешагнул порог.

Сразу у входа высился какой-то агрегат из хрусталя и бронзы. Седло в металлической раме, перед ним – циферблаты и рычаги, внизу – педали и хаос прозрачных изогнутых трубок, проводов и зубчатых колесиков, позади сиденья – кожаный ранец. Венчали этот механизм хрустальные лопасти на прочном штоке – вероятно, они вращались как вертолетный винт, но сейчас скорей походили на огромный зонтик. Ни следа пыли и никаких заметных повреждений; бронза и хрусталь блестят, словно конструкция только что вышла из рук неведомого мастера.

Клим в изумлении уставился на нее.

– Машина времени, сир, – произнес за его спиной Дитбольд. – Помнится мне, из вашего мира, как многие другие предметы, что собраны здесь.

– У нас нет таких машин. Нет и никогда не было!

– Ты уверен, мой государь?

– Абсолютно!

Маг усмехнулся и погладил бороду.

– Люди иногда придумывают удивительные вещи. У вас они остаются идеей, мечтой, темой для фантастических историй, но тут… – Он прикоснулся к рычагу с навершием из слоновой кости. – Тут они могут овеществиться. Идея становится реальностью.

– Любопытное свойство, – сказал Клим, всматриваясь в дальний конец галереи. – И очень полезное, если мы найдем здесь взвод боевых роботов или хотя бы марсианский бластер.

– Посмотрим, – бросил чародей. Он взял с ближайшей полки серый булыжник размером с небольшую дыню и бережно покачивал его в руках. – Вот одна из чудесных реликвий, сир. Происхождение неясное, ибо в твоем мире Вавилонскую башню так и не построили. Но где-то, в какой-то другой вселенной, ее смогли соорудить. Это камень из ее основания.

Вернув булыжник на место, он прикоснулся к сосуду из золотистого стекла, изукрашенного розовыми цветами. Емкость была основательной, на пару литров, и плотно закупоренной, однако от нее тянуло крепким ароматом.

– Пьяный эльфийский мед, древний, волшебный, – произнес Дитбольд благоговейно. – Нынче такого не делают, пчелы не те и эльфы тоже. А здесь – в целости и сохранности!

– На что он годится? – спросил Клим.

– Открывает пророческий дар, твое величество. А нынешние меды, что варят у эльфов, только любовному пылу способствуют, а более ничему. Даже поговорка есть такая: пить эльфийский мед. Что значит предаваться страсти, – отозвался Дитбольд, слегка покраснев.

Клим только хмыкнул в ответ.

– Гляди-ка, серебро! Может, неразменные рубли, а? – Он потянулся к шкатулке с монетами, но маг перехватил его руку.