В буфете оператор взял себе пива, а Климу - стакан колы и уселся за столик в углу. Остальные столики были заняты обитателями лагеря, а за одним из них продолжался, кажется, семинар - Клим узнал одного из педагогов, который вещал в окружении учеников, размахивая наполовину откусанным круасаном. Жиль тем временем запустил ноутбук и, отхлебывая своё пиво, свободной рукой орудовал тачпадом. На экране появилось видео с сегодняшнего спектакля - Клим увидел себя: сначала издалека, потом камера наехала ближе. На лицо легла какая-то тонкая белая сетка, появились цифры в нижнем правом углу. Жиль ткнул в них пальцем и произнёс:
- Вот: расстояние между твоими бровями на десятой секунде выступления - тридцать восемь миллиметров, а спустя минуту и семь секунд - уже тридцать два. Ширина лица на уровне рта в начале выступления - сто двадцать три миллиметра, а на седьмой минуте - на двенадцать миллиметров меньше. Ты понимаешь, что это значит?
Клим ошеломлённо смотрел на экран и не отвечал, а оператор продолжал:
- Это означает, что ты -
Видя вздёрнутые брови собеседника, он уточнил:
- Ты способен менять свою внешность. Только не надо пугаться! Просто усвой: ты - особенный. Это во-первых! А, во-вторых, ты - не один такой на свете, не обольщайся. И, кстати, один из твоих родителей - тоже
Жиль захлопнул ноутбук и выбрался из-за стола, будто его прогоняли, а Клим замер на своём месте и не мог двинуться. Потом он достал электронный переводчик: "гару - оборотень" - прочитал он и ничуть не удивился. Если бы дело было в миллиметрах между бровями, он бы не раздумывая обратился с жалобой на приставания оператора Жиля в администрацию. Но на экране ноутбука он увидел себя с длинным носом Сирано - почти тем самым, который отклеился у него перед выходом на сцену. Тот отклеенный нос всё ещё лежал нелепым комком в кармане. "Я - гару" - произнёс Клим шёпотом, но эти слова были пустышкой на фоне той пропасти, края которой сомкнулись над его головой всего пару минут назад.
Глава 2 "Скаут"
Клим послушно обошёл озеро дважды - к концу второго круга начало темнеть, и к лавочкам на берегу потянулись ученики - некоторые успели обзавестись парами. Вслед за ними ходили бдительные воспитатели, то и дело громко и скучно напоминавшие: "ужин заканчивается через двадцать минут!" или "отбой - через пятнадцать минут!". Их вскрики привели Клима в себя - оказалось, всё это время он бродил без единой мысли в голове. Он просто не знал, что ему думать. Сказка вторглась в его жизнь с такой убедительностью, что теперь ни во что нельзя было верить: разве земля, по которой он бредет - действительно твердая, а маленькое озерцо - не картонная декорация? "Я могу менять свою внешность", - повторял Клим, но смысл этих слов вскоре стал пропадать, оставалась только сжимающая сердце тревога. Мир вокруг него опустел, стал враждебным и перевернулся верх тормашками - его нужно было изучать с самых азов. Эта пустота внутри и снаружи пугала и одновременно - чем-то неуловимо манила. Возникло забытое ещё в далёком детстве ощущение пронзительной новизны каждого прожитого мгновения - что ждёт за тем кустом или в той ложбине? Не ещё ли один совсем не похожий ни на что мир?
Вдоволь нагулявшись, Клим пошёл в свой корпус и заперся в туалете - только там было зеркало. Лицо, которое смотрело из него, было всё тем же - как во вчерашней обычной жизни. Клим затаил дыхание и представил у себя длинный нос - отражение натужно хмурилось, а нос оставался всё тем же. Только ноздри раздувались и белели от натуги. Безуспешные попытки продолжились, пока снаружи ни забарабанили:
- Эй, русский, ты ведь не один, лопнем же!
Клим поспешно открыл дверь - действительно, трое мальчишек выстроились в очередь вдоль стены. Их лица выражали крайнюю степень напряжения. Над ними висел телевизор, на котором без звука шёл фильм - люди разбегались от каких-то гигантских монстров. Клим замер, вглядываясь в экран, а потом облегчённо рассмеялся - какой же он дурак! Ведь все эти миллиметры между бровями, да и длинный нос тоже - наверняка элементарно рисуются в компьютерной программе. Как монстры в кино. На Жиля надо всё же заявить в администрацию и выкинуть его сказки из головы. Перед тем, как заснуть, Клим пожурил себя за излишнюю доверчивость, но не мог не признать - ему стало жалко, что вся история с оборотнями - всего лишь дурацкий обман.