Читаем Klim's Clan (СИ) полностью

Мать Клима встретила их сонной. Хотя вернувшиеся были возбуждены, но решили завтрашнюю операцию обсудить утром. Все разошлись по комнатам. Но через полчаса в комнату Клима постучал отец:


- Не спишь ещё? Открой, разговор есть.


Клим впустил отца, который нёс в руке спортивную сумку. Он почему-то озирался и долго дёргал ручку, проверяя, хорошо ли за ним закрыта дверь. Потом уселся на шаткий стул и достал из сумки небольшой автомат. Показал сыну и сказал с плохо скрываемым торжеством:


- Вот, полюбуйся! И у меня есть определенные успехи - только что сам сделал. Ты знаешь, что это?


Клим пожал плечами:


- Автомат какой-то...


- Не просто какой-то, а страшная штука для любого, кто посмеет на нас напасть. Сын, ты уже достаточно взрослый и тебе придётся обращаться с оружием. Завтра мы с тобой смотаемся в лес и устроим небольшое стрельбище. Оставим пока эту штуку у тебя, а то девушки у нас очень пугливые - могут не одобрить. И матери тоже пока не надо говорить...


- Пап, я не хочу никого убивать...


- Клим! - отец повысил голос, но тут же осёкся и зачем-то посмотрел по сторонам. - Ситуация уже не зависит от твоего "хочу". Если не ты, то тебя - неужели не понятно? Что за пацифизм в отношении убийц и отморозков?


Отец с лёгкой ухмылкой аккуратно провёл рукой по лежащему на коленях автомату. Клим увидел в этой ухмылке недавнее радостное возбуждение, которое царило при их совместных тренировках. Неужели нужно менять отношение к жизни, если все родственники воспринимают происходящее, как увлекательное приключение, и только он, Клим, ломает голову над тем, как им всем выжить? И какими средствами допустимо бороться за это? Клим переминался с ноги на ногу, потом подошёл к тумбочке и достал оттуда гостиничный стакан, на котором сверху лежал толстый журнал. Поставил перед отцом на стол. Тот пытался рассмотреть тень, которая металась внутри стакана:


- Что там? Жук какой-то?


Клим выключил свет, и сразу стало видно, что стакан осветился изнутри голубым. Светилось существо, которое двигалось, перелетало внутри.


- Я не понимаю - какой-то дракон-лилипут? Это он светится? - отец Клима щурился, разглядывая существо. - Где ты его нашёл?


- Я его не находил. Я его сам сделал... из карандаша.


- Живое существо - из карандаша?!


Клим включил свет и тяжело опустился на кровать:


- Поэтому я не хочу никого убивать. Мы с тобой просто не имеем на это права. Я уже боюсь предположить, кем были наши с тобой предки, но теперь я почему-то чувствую ответственность за каждое живое существо...


- Блин! - отец ошарашено крутил головой - то на Клима, то на стакан с драконом. - А он тут у тебя давно?


- С утра. Я его кормил уже - хлеб не ест, а колбасу всю слопал. Ума не приложу, что с ним дальше делать. Помнишь, мы читали в рукописи, как можно закрепить мыслеформу выдуманного зверя - немного огня, немного льда из холодильника и через час - полюбуйся на вполне реальный новый организм, который летает, светится и жрёт колбасу.


- То есть мы можем даже не брать в руки оружие, а создать армию таких вот драконов, только побольше? - отец от возбуждения начал качаться взад-вперёд и бить себя ладонями по бёдрам.


- Нет, пап! Мы можем почти всё! И в этом большая проблема! Я боюсь того, что ты говоришь - честно боюсь. У нас какое-то другое предназначение в этом мире, нежели создавать армии драконов. Бауман или какой-то другой псих - это естественное ограничение наших безграничных возможностей. И если мы сами не научимся обращаться с ними разумно, всегда найдётся тот, кто остановит нас. Оборотни со стажем - это какое-то жалкое зрелище. Они там - в Англии или Франции - увлекаются карнавалом по интернету или пьют пиво цистернами, они бездарно транжирят свой дар, ведь у них вся вечность впереди! А меня пугает тот факт, что никакой вечности на самом деле нет. Где автор нашей семейной реликвии, этой гениальной рукописи? Ведь он, невзирая на все свои сверхспособности, не разговаривает сейчас с нами. Где тысячелетние оборотни? Я думаю, все они рано или поздно делали фатальные ошибки, рано или поздно погибали - причём совершенно безвестно и бессмысленно. А я так не хочу! Надо разобраться в нашем предназначении, а не стрелять...


- Сын, ты всё верно говоришь, но тебе могут просто не дать времени разобраться, - отец Клима горько усмехнулся и помотал головой, будто отгонял мрачные мысли. - И если мы не научимся себя защищать, то чем большему числу обычных людей будет известно про это, - он кивнул на стакан, - тем меньше у нас шансов прожить даже обычный человеческий срок... Либо придётся подчиняться любому психу с пистолетом, выполняя самые его чудовищные прихоти...


Отец встал и направился к двери. Не доходя, остановился и проговорил, не оборачиваясь к Климу:


Перейти на страницу:

Похожие книги

Идеи и интеллектуалы в потоке истории
Идеи и интеллектуалы в потоке истории

Новая книга проф. Н.С.Розова включает очерки с широким тематическим разнообразием: платонизм и социологизм в онтологии научного знания, роль идей в социально-историческом развитии, механизмы эволюции интеллектуальных институтов, причины стагнации философии и история попыток «отмены философии», философский анализ феномена мечты, драма отношений философии и политики в истории России, роль интеллектуалов в периоды реакции и трудности этического выбора, обвинения и оправдания геополитики как науки, академическая реформа и ценности науки, будущее университетов, преподавание отечественной истории, будущее мировой философии, размышление о смысле истории как о перманентном испытании, преодоление дилеммы «провинциализма» и «туземства» в российской философии и социальном познании. Пестрые темы объединяет сочетание философского и макросоциологического подходов: при рассмотрении каждой проблемы выявляются глубинные основания высказываний, проводится рассуждение на отвлеченном, принципиальном уровне, которое дополняется анализом исторических трендов и закономерностей развития, проясняющих суть дела. В книге используются и развиваются идеи прежних работ проф. Н. С. Розова, от построения концептуального аппарата социальных наук, выявления глобальных мегатенденций мирового развития («Структура цивилизации и тенденции мирового развития» 1992), ценностных оснований разрешения глобальных проблем, международных конфликтов, образования («Философия гуманитарного образования» 1993; «Ценности в проблемном мире» 1998) до концепций онтологии и структуры истории, методологии макросоциологического анализа («Философия и теория истории. Пролегомены» 2002, «Историческая макросоциология: методология и методы» 2009; «Колея и перевал: макросоциологические основания стратегий России в XXI веке» 2011). Книга предназначена для интеллектуалов, прежде всего, для философов, социологов, политологов, историков, для исследователей и преподавателей, для аспирантов и студентов, для всех заинтересованных в рациональном анализе исторических закономерностей и перспектив развития важнейших интеллектуальных институтов — философии, науки и образования — в наступившей тревожной эпохе турбулентности

Николай Сергеевич Розов

История / Философия / Обществознание / Разное / Образование и наука / Без Жанра