Клим Ворошилов. Первый Маршал страны Советов. Друг Сталина, враг Хрущёва

Сам факт, что Серго обращался к комфронтом на «ты» при его подчиненных, да еще в таком тоне, который, даже в очень смягченном описании Буденного выглядит вызывающе оскорбительным: в лоб сказал, что противник разбит «в основном усилиями Конармии», а не благодаря чьему-то мудрому командованию, тем более, командования со стороны штаба фронта вообще не было, ввиду полного отсутствия связи, — означает только одно: Орджоникидзе уже понял, каким полководцем является Тухачевский, еще одна креатура Троцкого, и ни малейшего уважения к этому выскочке не испытывал.

А дальше Семен Михайлович пишет вещи уже совершенно комичные:

«В салоне Тухачевский спросил меня:

— Вы как здесь очутились?

— Едем в Ростов.

— Почему без моего ведома?

— Мы едем в свой штаб и о вас узнали чисто случайно. А узнав, решили представиться.

— Ну хорошо, — сказал Тухачевский, — но я же вам в Ростов ехать не разрешал.

— А разве бывает такой командующий армией, который каждый раз, как ему есть надобность ехать в свой штаб, спрашивает о том командующего фронтом?

— Прав он, — отозвался своим звонким баритоном Орджоникидзе. — Чего ты к нему придираешься? — повторил он и заговорил с нами. — Мы сами собирались добраться до вас, посмотреть на ваши дела. Очень хорошо, что приехали. А то мы точно не знали, где вас искать — в Белой Глине, в Торговой или в Мечетинской. Ну рассказывайте, каковы ваши дела, как Конармия».

Я представляю, какими ошалевшими глазами смотрели Ворошилов и Буденный на этого «полководца». Во-первых, штаб Тухачевского не имел связи с Конармией, поэтому что-то кому-то разрешать или запрещать Мйшаскрипач не мог физически.

Во-вторых, штаб Тухачевского даже не знал, где находится штаб самого крупного подчиненного войскового подразделения. В-третьих, сам Тухачевский представления не имел, где находится командование этого подразделения даже уже после завершения операции, проводимой фронтом.

Суммируем всё: вступив в командование фронтом, Тухачевский не догадался лично познакомиться с командующими армиями, поставить и уточнить им задачи в наступлении лично. После начала операции его штаб сразу утратил связь с армиями. Первая Конная пошла в прорыв, беря под свое командование дивизии других армий, которые болтались в полной неизвестности по степи. Уже Деникин был разбит, войска вышли из боя, но Тухачевский до сих пор так и не имел сведений о дислокации штабов и командования!

Можно было бы заподозрить Семена Михайловича в поклепе на расстрелянного маршала, только вот какое дело — с поляками Миша-скрипач воевал точно также.

Ладно, молод он был и неопытен. Но начальниками штаба Кавказского фронта в те дни были военспецы — сначала В.В. Любимов, потом С.А. Пугачев (тоже 1938 год не пережил), да вообще там в штабе военспецов было, как тараканов на помойке, они не могли подсказать командующему, что во время наступательной операции связь с армиями — самое главное?

Ну, и какова роль военспецов в разгроме белогвардейцев и интервентов?..

… Когда Тухачевский из вагона ушел, Ворошилов и Буденный остались с Орджоникидзе. Начали интересоваться его мнением о комфронта. Григорий Константинович покатывался от смеха: «Клаузевица особенно хорошо знает и почитает».

Дальше Миша-скрипач, больше не нарываясь на то, что ему бывший унтер и слесарь могут опять рога обломать, командовал Буденным так:

«Подошел М.Н. Тухачевский. Пожимая нам руки, спросил:

— Как дела на фронте, товарищи? Чем порадуете?

— Все складывается очень хорошо, — доложил я. — Разбитые и деморализованные части второго Кубанского корпуса и примкнувшие к нему подразделения Чеченской и Астраханской дивизий под прикрытием бронепоездов отходят в направлении станиц Хадыжинской и Кабардинской. Наши передовые войска успешно преследуют их. Но теперь мы достигли горных районов, где действия крупных масс конницы затруднены. К тому же в горах совершенно отсутствует фураж. Все это заставляет просить вас освободить Первую Конную армию от боев за Туапсе и вывести ее на отдых. В предвидении новых задач, которые нам предстоит выполнять, это крайне необходимо.

— Противник основательно потрепан, теперь его добьют наши стрелковые части, — добавил Ворошилов. — Можно использовать тридцать четвертую дивизию, а также приданные нам две кавалерийские — Кавказскую и имени Блинова.

— Но они малочисленны и тоже утомлены, — возразил командующий фронтом.

— Как малочисленны?! — не сдавался Ворошилов. — Все три пополнены добровольцами и усилены отбитым у противника оружием.

— Михаил Николаевич, а ведь товарищи, пожалуй, правы, — поддержал нас Орджоникидзе. — От Кабардинской до Туапсе вдоль железной дороги, на перевалах и в ущельях коннице действовать будет трудно. Кроме того, нельзя не учитывать, что Кубань скоро разольется и тогда Первая Конная окажется отрезанной в голодных местах.