Клим Ворошилов. Первый Маршал страны Советов. Друг Сталина, враг Хрущёва

После перерыва заседание вел А.Н. Косыгин. Слово с приветствием съезду было предоставлено Чжоу Эньлаю. Первый маршал вспоминал, как всего 9 лет назад он и Коба встречали делегацию китайских товарищей, прибывших на XIX съезд. Никакой протокольной официальщины не было и в помине, друзья и единомышленники обсуждали открывающиеся грандиозные перспективы союза двух братских великих народов, не боялись спорить, отстаивая свое видение нюансов сотрудничества… Нет, не сотрудничества, а совместной работы — так точнее. За 9 лет очень многое изменилось, было чувство, что изменился весь мир. И было горько, обидно, давило чувство вины. Не смогли удержать троцкизм. Русские, советские коммунисты не смогли. В который раз маршал спрашивал сам себя: виноваты ли они, старые большевики, в том, что верх в КПСС взяло недобитое охвостье? И не находил ответа. Он не привык оправдываться, тем более оправдываться перед самим собой. Встать и сказать, что они: он, Коба, Вячеслав, Георгий, Лазарь, — прозевали возрождение в партии этой мерзости, было проще всего. Признанием смыть с себя вину — проще всего. Чувство вины давило в подсознании, но разум с этим не соглашался. Пройдут десятки лет и потомки будут изучать опыт большевизма, будут задаваться вопросом: что произошло с Партией, как случилось, что верх в ЦК взяли откровенные негодяи? Первый маршал был уверен, что следующие поколения коммунистов, а они обязательно будут, правильно оценят всё сделанное наследниками Ленина. И оценят, в каких условиях пришлось им жить и работать. Ошиблись в том, что поздно собрали съезд, тянули до 1952 года? Да, чистку в партии нужно было начинать раньше, но сначала страшная война, потом еще более опасное время — американцы были готовы к новой войне, уже против СССР. А мы готовы не были. Мы не выдержали бы еще одного такого колоссального напряжения. Проблемы экономики были насущнее, партийная работа ушла на второй план.

«…Наш социалистический лагерь, состоящий из двенадцати братских стран, от Корейской Народно-Демократической Республики до Германской Демократической Республики, от Демократической Республики Вьетнам до Народной Республики Албании, представляет собой единое целое. Между нашими социалистическими странами и между нашими коммунистическими партиями осуществляется братская взаимная поддержка и сотрудничество на основе самостоятельности и полного равноправия. Мы должны теснейшим образом сплотиться воедино, должны беречь нашу сплоченность как зеницу ока и ни в коем случае не допускать никаких выступлений и действий, наносящих ущерб этой сплоченности», — из речи Чжоу Эньлая было видно, что китайские коммунисты не рассчитывали на то, что будет происходить на съезде, они не ждали, что съезд, провозглашавший строительство коммунизма, на самом деле коммунизм станет хоронить.

В Президиуме вокруг Первого маршала нервно заерзали, когда услышали перевод слов Чжоу, которые на китайском языке прозвучали особенно резко:

«Мы считаем, что если между братскими партиями возникли, к несчастью, споры и разногласия, то следует их терпеливо разрешать, руководствуясь духом пролетарского интернационализма, принципами равноправия и достижения единства взглядов путем консультаций. Открытое одностороннее осуждение в адрес какой-либо братской партии не способствует сплоченности, не способствует разрешению вопроса». Стало ясно, что КПК линию съезда на подчинение всего коммунистического движения КПСС, обозначенную травлей албанцев, не поддерживает…