Климат, или Что рулит судьбой цивилизаций

Поднимая хроники, палеоклиматологи составили очень неплохие сезонные реконструкции для Германии, Франции и Голландии. Чуть позже появились реконструкции для Венгрии, Болгарии, Португалии, Испании. Хорошие получились ретропрогнозы – для всех сезонов года, причем с точностью до нескольких десятых градуса.

Ясно, что точность реконструкции зависит от плотности наблюдений и количества источников. Там, где цивилизованные люди жили давно, реконструкции уходят дальше в прошлое. Скажем, в отдельных областях Голландии климатическая реконструкция оказалась возможна с 764 года. Для отдельных областей Франции, Польши, Чехии, Германии – с 1000-го. Для большинства регионов Европы – с 1500 года.

В России такие работы тоже ведутся. Но с большим трудом! Наши ученые постарались восстановить колебания климата в бассейнах Карского и Баренцева морей за последние 500 лет. Существуют дневниковые записи самых первых английских и голландских экспедиций середины – конца XVI века. Есть обширный материал XIX века – в отдельные годы позапрошлого века Карское море посещало до 100 судов ежегодно. Судовые журналы сохранились. Грех было не воспользоваться такой базой данных.

Многие читали книгу, а еще больше людей видели фильмы (их целых два) или даже мюзикл по роману Каверина «Два капитана». Очень популярное произведение! Поэтика северов. Покорители Арктики… Энтузиазм покорения Арктики при Сталине был таков, что продержался в нашей культуре еще несколько десятилетий после смерти вождя. А если задуматься – чего это вдруг Советская власть так резко взялась покорять севера? Ну, ясное дело, всякие ископаемые, Северный морской путь… Но ведь, кроме желания, нужна еще и возможность! Возможность резко покорить Арктику дало неожиданное потепление.

Людям старшего возраста памятен этот термин – «потепление Арктики». Когда-то в СССР он употреблялся так же часто, как сегодня «глобальное потепление». Климат Арктики в тридцатых-сороковых годах действительно отчего-то резко улучшился. На Шпицбергене, например, зимы стали теплее на 8–9 градусов.

Однако праздник был недолгим: как в 30–40-х годах потеплело, так в 50–60-х резко захолодало обратно. Но то самое потепление позволило освоить Севморпуть, а на бескрайних унылых просторах советской Арктики построить огромное количество городов, городков и поселков. Причем в числе городов были такие заполярные гиганты, как Норильск.

Несмотря на то, что причины сталинского потепления Арктики не до конца понятны, сейчас уже известно, что оно не уникально. За последние 500 лет нечто подобное повторялось уже 3–4 раза (в последней части книги мы этого момента еще коснемся). Из чего ясно, что на глобальное потепление сталинскую арктическую «оттепель» списать нельзя. Удалось построить математическую модель, описывающую эти циклы внезапных арктических потеплений. Оказывается, на них влияет характер атмосферной циркуляции, который, в свою очередь, определяется индексом Североатлантического колебания и скоростью вращения Земли (которая, как известно, не постоянна, а имеет некоторый разброс). Чем больше скорость вращения планеты, тем больше теплеет в высоких широтах, так как усиливается перенос теплых вод от экватора в северные широты. Интенсифицируется, кстати, и уже известный нам западный перенос. Для Европы и Арктики это выливается в увеличение количества осадков и повышение температуры во все сезоны года, кроме осени. Впрочем, не будем погружаться в частности, продолжим разговор о реконструкции климата…

Вообще, насколько просто и приятно реконструировать климат в Европе, настолько же трудно и неприятно в угрюмой России. В России, конечно, тоже имелись свои добрые сумасшедшие. Был даже метеоролог-любитель по фамилии Лерхе, тоже врач, наподобие того исландского врача, который до самой смерти погодные замеры делал. Российский любитель погодных исчислений был, как видно из фамилии, немцем. Что, впрочем, не удивительно – все обрусевшие ученые до XVIII века были немцами. Интересно другое – первый появившийся в XVIII веке ученый русского происхождения – Михайло Ломоносов – фактически ученым не был, поскольку ничего в науке не сделал. Зато Михайло был толковым администратором от науки и умел добывать деньги. Причем не всегда деньги эти шли на пользу государству Российскому.

Привезя из Европы мозаику, Ломоносов решил освоить производство аналогичной мозаики в отечестве, выбил под это дело крупный бюджетный кредит, который непонятно куда ушел. Результат известен: ни денег, ни мозаики. Помимо денег любил Михайло фантастические проекты. Однажды ему в голову пришла безумная мысль достичь Индии и Китая… через Северный Ледовитый океан. Отчего-то помстилось Михайле, что океан сей свободен ото льда севернее 80-й широты. Трудно сказать, как такая мысль вообще может прийти в голову, но вот пришла же! А влияние первого русского «ученого» при дворе было столь велико, что он легко выбил деньги от только что вступившей на престол Екатерины на две экспедиции.