Клин клином

Через два дня до меня дошли слухи, что в стане противника воцарилось серьезное замешательство. Нормальные люди, у которых к этому человеку имелись нормальные дела, не могут до него дозвониться. По месту службы отвечают, что, дескать, ошиблись номером, и грубо бросают трубку. Сама-то я после всех недоразумений сторонилась телефона как черт ладана, и такая паника показалась мне несоразмерной с масштабами нашего инцидента. Или тут кроется что-то поважнее, чем я предполагаю? А вдруг я в самом деле сыграла с этим человеком злую шутку? У меня-то ничего плохого и в мыслях не было, зла я на него не держу, напротив, даже благодарна за то, что не дает мне скучать. А всяческая напраслина, которую он на меня ни с того ни с сего возвел, настолько дурацкая, что ничего, кроме смеха, вызвать не может. Ну хорошо, а если для меня это смех, а для него – горькие слезы?

Думала я, гадала и решила, что не мешало бы все эти страсти-мордасти довести до какого-то логического завершения. Спрошу его в лоб, он это или не он, тем более что до конца так и не уверена, представлюсь без обиняков, объясню дурацкое недоразумение, извинюсь за свою неумышленную бестактность, и полюбовно, без всяких претензий расстанемся. Номер его телефона и все другие подробности я вычеркну из памяти раз и навсегда.

Руководствуясь вышеупомянутыми благими намерениями, я позвонила ему ближе к вечеру, по служебному телефону, собираясь узнать, когда у него дежурство, – мне показалось, что в рабочей обстановке он будет восприимчивей к моим объяснениям. Кто знает, может, у него какой-то пунктик насчет домашнего телефона.

Культурно и спокойно я задала интересующий меня вопрос подошедшей к телефону женщине. Каково же было мое удивление, когда в ответ она мне отрезала:

– Повторяю, никакой информации мы не даем. Вы ведь сегодня уже звонили?

Чтоб мне провалиться, последние три дня я на пушечный выстрел к телефону не подходила. Вот еще новости, в чем тут дело?

– Нет, не звонила, – ответила я, не скрывая своего удивления. – Мне надо знать, когда он будет на дежурстве, но спрашиваю я впервые.

– Позвоните, пожалуйста, в секретариат.

Что за чертовщина! Ему названивает какая-то гражданка, а он принимает ее за меня? Или меня за нее? Что, в конце концов, происходит? Ничего не понимаю.

Я махнула рукой на секретариат и позвонила прямо домой. На всякий случай уточнила, он ли это, назвав полным именем и фамилией. Представиться уже не успела.

– Да уймитесь же вы наконец! Неужели так приятно нарываться на грубости? Вас ничего не может оскорбить?

Ну, это уже начало действовать мне на нервы. Что он себе воображает? Что я могу маразматическую его истерику воспринимать всерьез?

– Смею вас заверить, все ваши оскорбления мне как слону дробина, – невозмутимо сообщила я. – Меня не может оскорбить то, что не имеет ко мне никакого отношения. Сдается мне, тут просто досадное недоразумение, и по сему поводу я хотела бы с вами объясниться.

– Объясняйтесь с кем-нибудь другим, мне с вами не о чем говорить. Надеюсь, до вас наконец дошло?

– Не надейтесь, – холодно успокоила я его, – не дошло.

– В таком случае, с головой у вас точно не в порядке. Вы сумасшедшая, вас надо изолировать, вы представляете опасность для общества.

Возможно, какая-то доля правды в его словах и была.

– Вам хоть понятно, о чем я пытаюсь с вами поговорить?

– Ничего не хочу ни понимать, ни слышать, отстаньте от меня наконец!

И все, бросил трубку. Тут уж мне и впрямь шлея попала под хвост, я закусила удила, короче, снова набрала номер.

– Официально заявляю вам, – железным тоном отчеканила я, – что приставать я буду до тех пор, пока вы не соизволите обменяться со мной хоть парой нормальных слов.

– Не дождетесь. С анонимами не разговариваю.

– Тогда дайте мне возможность представиться. У меня нет никаких причин скрывать свою фамилию.

– Меня ваша фамилия не интересует... Отбой. Звоню снова.

– Слушаю...

– Обещаю вам покой до конца ваших бренных дней, – ласково сказала я, – только ответьте на один вопрос.

– Не дождетесь. Бесстыжая вы женщина. Впрочем, чему тут удивляться, выучку-то прошла на панели у “Полонии”...

– Что?!

– Вы правильно расслышали, у “Полонии”... Это меня уж совсем заинтриговало. Весьма оригинально. И откуда только он все это берет?

– Вы меня озадачили, – живо подхватила я. – Что-то не припомню такого места работы в своей трудовой биографии...

– У меня на ваш счет полная информация. И место работы, и профессия вполне вам соответствуют.

Я хотела было сказать, что он отстал от жизни, что в моде теперь панель у другой гостиницы, но не могла припомнить, у какой именно. А пока вспоминала, он уже дал отбой. Немного подумав, я позвонила в четвертый раз.

– Слушаю.

Зачем он только снимает трубку? Ведь знает, кто звонит.

– Может быть, вы боитесь, что я потребую с вас гонорар?