Клинч за жизнь

— Ладно, я пойду заведу мою малышку, — добавил Голубок.

Он согласился отвезти нас в Кишинёв и обратно. Раньше такими привилегиями пользовался только Бык, но сейчас «звездой секции бокса» стал я. Тренер подошел ко мне, положил руку на плечо и заговорил:

— Ты, это… извини меня. Я вчера «белку» словил, а ты ещё…

Я отбил его руку и ударил в солнечное сплетение. Старик согнулся. Я схватил его за голову и прижал к себе. Если надавить сильнее, можно сломать ему нос о мою ключицу. Старик затрясся.

— Ты мне больше не тренер. Во время боя будешь молча стоять в углу и подавать мне воду. Услышу хоть писк — выбью последние зубы. Усёк? И ещё… я знаю, что этот клоун едет с нами только для вида. Главным всё равно будешь ты. Поэтому говорю сейчас: даже если меня убьют в этом грёбаном ринге, не смей выбрасывать полотенце. Я тебе не Бык. Я тебя, сука, зарежу.

Я оттолкнул тренера и направился к стоянке. На полпути ко мне подъехала разукрашенная «Хонда», больше походившая на авторекламу «Титаниума». Я кинул сумку в багажник и сел вперёд. Тренер расположился сзади и молчал всю дорогу.

Мы приехали на полчаса раньше, но из-за амбалов на входе не сразу попали в клуб. Голубок пошёл разбираться, а я осматривал экстерьер заведения. «Пещера» оправдала своё название. Стена у входа была настоящим произведением искусства: с одной стороны был нарисован водопад, с другой — зелёный мох, обнимающий камни. Посередине была полукруглая дверь, похожая на расщелину в скале.

Скоро нас впустили и провели в раздевалку. Рядом красились и переодевались молодые девчонки, на которых все засматривались. Постепенно комната наполнилась угрюмыми спортсменами. У каждого из них была своя небольшая свита. Одни боксировали с тенью, другие совещались с тренерами. Некоторые говорили по мобильному, другие флиртовали с девушками. Только я сидел в углу, сжимая кулаки.

Неожиданно среди женского хохота раздался знакомый голос. Я поднял голову. Это был Идальго, как всегда, окруженный женщинами.

— Оставишь телефончик? — спросил он.

— Не знаю, не знаю. Тут много боксёров, — ответила длинноногая блондинка.

— Не сравнивай меня с этой унылой массой.

Боксёры обернулись и принялись сверлить наглого малолетку убийственными взглядами. Некоторые хотели полезть в драку, но секунданты придержали их. Леонид стоял неподалёку и был готов вступиться за сына.

— Я не только сильный, но ещё и красавчик. Такую смесь не каждый день встретишь, — продолжил юнец.

Диалог прервался, когда пришёл Цыганчик с парой здоровых мужиков в белых майках и весами в руках. Только сейчас боксёры начали переодеваться. Минут через десять мужики в майках стали подзывать спортсменов на взвешивание. Первым вызвали Идальго. Пока он шёл, его толкнули несколько раз. Вторым был я. Весы показали 71,5 килограмма.

— Ну что, качок, сколько там? — сказал Идальго.

Когда я развернулся, он стоял с протянутым кулаком для приветствия. Я ответил: «Сколько надо» — и ударил по кулаку. Юнец ухмыльнулся и отошёл, добавив: «Увидимся в ринге». Леонид хотел поздороваться, но Идальго остановил его. Он уже не скрывал своего отношения ко мне. И слава богу.

Я сидел, опустив голову, когда подошёл Цыганчик.

— Ты что, не мог пару дней морду поберечь? — спросил менеджер, исследуя мой правый глаз.

Он отвернулся, добавив: «Баран тупорылый». Цыганчик подошёл через пару минут и принялся маскировать следы побоев с помощью тоналки, пудры и других прибамбасов, которые ему удалось выклянчить у девушек. Когда он отошёл, в раздевалке стало заметно меньше людей. Пришлось спросить об этом менеджера.

— Они во второй раздевалке. Противники заходят в ринг с разных сторон. Так у нас принято, — усмехнулся Цыганчик перед тем, как уйти.

Девушки направились за ним, а я настраивался на бой. Минут через двадцать в раздевалку зашёл парень и сказал, что начинается первый бой. Я хотел пройти, но молодой остановил нас в дверях и пропустил, как только включили музыку.

Мы шли по специальной дорожке, огороженной от толпы зрителей. Зал находился в темноте. Только в нашу сторону бил яркий свет. Атмосфера была превосходной, если не брать в расчёт улюлюканье зрителей. Некоторые смеялись, другие кричали, а третьи и вовсе покрывали меня матом. Один умник даже плеснул мне алкоголем в лицо, но меня это только взбодрило.

Тренер раздвинул канаты. Я пролез на ринг. Конферансье объявил выход Идальго. Музыка сменилась, прожекторы повернулись в противоположную сторону. Под зажигательную песню он подбежал к канатам и, схватившись перчатками за них, выполнил сальто. Публика взорвалась в аплодисментах, а Идальго улыбнулся и поднял руки.

Конферансье что-то говорил в микрофон, хотя, скорее, не говорил, а тупо читал по табличке. Этот мужчина с прилизанными волосами и в чёрном костюме смотрелся как денди в кругу дикарей. Он представил нас, огласил заслуги каждого и упомянул, где мы тренируемся. В это время рефери (тоже весь в чёрном) осматривал меня, потом Идальго.