Клинические разборы в психиатрической практике

Анамнез. Двоюродный брат отца страдает какими-то кратковременными психическими расстройствами, лечится амбулаторно, никогда не стационировался и успешно занимается бизнесом. Мать больного из двойни (сестра умерла в возрасте трех месяцев), собранная, целеустремленная, всегда трудно находила контакт с людьми, с трудом вживалась в новый коллектив, тревожная. Отец энергичный, общительный, добрый, отзывчивый, с легкими истероидными чертами. Отец и мать работают журналистами. Больной от первой беременности, беременность протекала нормально, но роды были в 7 мес., неожиданными, затяжными (воды отходили в течение недели). Ребенок родился крайне ослабленным, сразу перенес пневмонию, лечили еще 2 мес., переливали кровь отца. До 6 мес. находился на грудном вскармливании. До года отставал в физическом развитии: позже стал держать головку, позже стал сидеть. К году, со слов матери, физическое развитие соответствовало возрасту и дальше он развивался нормально. При рождении ему был поставлен диагноз «врожденная гидроцефалия», и с этим диагнозом он наблюдался в институте педиатрии до 11 лет. После года его психическое развитие соответствовало возрасту, но отмечались нарушения координации движений, так называемая моторная неловкость (ему было трудно завязать шнурки, был очень плохой почерк). Регулярно весной и осенью проводили курсы лечения мочегонными средствами и аминалоном, после 11 лет практически перестал посещать врачей. Как отмечает мама, ребенок был достаточно уравновешенным, спокойным, никаких проблем не доставлял, никакими детскими инфекциями не болел. В школу пошел в возрасте 7,5 лет и, естественно, сразу был освобожден от физкультуры, однако приходил на уроки физкультуры и, как говорит мама, «последний круг, после всех, но все-таки пробежит». Не признавался в том, что он отстает от детей, очень любил футбол. В школе его очень часто дразнили за своеобразный внешний вид, называли придурком, недоумком, в том числе и учителя. Он очень стойко переносил все обиды, никогда не жаловался, и родители только случайно узнавали о том, что его дразнят в школе или во дворе. Несмотря на то что родители журналисты, никто не навязывал ни раннего чтения, ни раннего обучения. Читать он начал уже во 2–3-м классе, но с раннего возраста отличался своеобразным мышлением и очень красочными сравнениями. Преуспевал в гуманитарных науках, но плохо считал, плохо понимал алгебру и геометрию. Больной закончил 9 классов школы с углубленным изучением французского языка, потом был переведен в гуманитарный колледж, где закончил 10-й и 11-й классы. Выгодно отличался гуманитарными познаниями; доклады, которые он делал по литературе, истории, философии, удивляли даже педагогов, настолько они были необыкновенные, с какими-то необычными выводами. Мама говорит, что однажды прочитала его работу по Цицерону и обнаружила такие же мысли у Соловьева. Однако общение в школе было формальным, не находил там близких друзей, ему было интереснее с друзьями родителей или с ребятами постарше, считал, что они могли дать что-то новое. Всегда отличался самостоятельностью: занимался сам, сам писал доклады. Успешно закончил школу в 1995 г. и поступил на филологический факультет гуманитарного института. Всегда любил похвалу, любил получать высокую оценку. Это доставляло ему удовольствие, стимулировало к написанию интересных докладов, рефератов, всегда старался выделиться и, если чего-то хотел в жизни, то добивался. Активность чередовалась с ленью, бездельем. Первый семестр больной закончил благополучно. Нагрузки на 1-м курсе были неадекватно высокими, «лавина» информации, и впоследствии часть 1-го курса перенесли на 3-й, так как многие студенты не справлялись с программой. Больной каждое утро уходил в институт, приходил вечером, якобы занимался, но потом выяснилось, что с апреля он не справлялся с объемом материала, не успевал писать многочисленные рефераты и начал пропускать занятия. Вместо института шел в кино или на футбол, гулял по улицам, а вечером делал вид, что занимается. Родители ничего не замечали. Больной ощущал какую-то «легкомысленность», «детскость» в поведении: «Что будет, то будет». В июле родителям позвонили из деканата и сообщили, что сын к сессии совершенно не готов. В доме поднялась паника. По заявлению было оформлено повторное обучение. Родители показали его детскому психотерапевту в РУНО. Подростковый психотерапевт сказал родителям: «Мальчик своеобразный, но никакого лечения не требуется». Семья успокоилась. Больной все лето провел дома, отказывался от каких-либо поездок на летний отдых, сказал, что будет догонять учебу, читать. Действительно, читал «необыкновенно толстые книги» о Достоевском, биографию Пушкина. В остальное время валялся, отдыхал, как сам говорил, готовился к сентябрю. В сентябре приступил к занятиям. Первые 2 недели занимался нормально, но вскоре стал взбудораженным, раздражительным, конфликтным с педагогами, дерзил матери, грубо ее оскорблял, возникла стойкая бессонница, практически не спал две ночи, «заговаривался». Был осмотрен знакомым психиатром, который назначил азалептин. После приема одной таблетки заснул на 22 часа. После пробуждения оставался возбужденным: рвался в институт. По состоянию был стационирован.