Клинические разборы в психиатрической практике

Д. А. Пуляткин. Я бы сказал, что это шубообразная шизофрения, синдром — мания с бредом. Тем самым подчеркивается связь многих бредовых построений с аффектом. Имеет место выведение суждений из переоценки собственных возможностей. Он достаточно хорошо объяснял это: пойдет на площадь, соберет тысячи человек — это маниакальное состояние с бредом, бредом мессианства. — Это маниакально-бредовое состояние? — Под аффективно-бредовым состоянием мы понимаем состояние, когда изменяется восприятие окружающего мира, а здесь этого не происходит, то есть никто, иначе как из сказанного им, не подмечает особых сверхвозможностей, как это бывает в аффективно-бредовом состоянии, когда окружающие какими-то жестами, знаками, взглядами дают ему понять, что он человек особенный, что ему уготована какая-то высокая роль. — Значит, нет бреда особого значения? — Нет. — Имеется только паранойяльный бред на фоне маниакального аффекта? — Да. — Сформулируйте тогда еще раз диагноз. — Мания с бредом. — Это синдром. — Синдром, а диагноз — шубообразная шизофрения, потому что в анамнезе большой удельный вес аффективных расстройств. — Так что, приступ длится годами? — Нет, этот приступ имеет очерченные границы. Он возник незадолго перед поступлением, а все остальное время клиника определяется отчасти аффективными колебаниями, отчасти транзиторными и галлюцинаторными переживаниями, возможно, даже с элементами психических автоматизмов.

И. П. Лещинская. Личность была паранойяльная, на фоне ранней «органики» и тяжелой наследственности. Паранойяльность шла в рамках гиперсоциальности (тимуровец, уход за старушкой и т. п.). Потом религиозные идеи наполнили паранойяльность совершенно другим содержанием. Конечно, колебания аффекта есть, но не они определяют содержание бреда, а бред определяет содержание аффекта. Сейчас основным является даже не бред, а четкие нарушения мышления, которые выявляются на высоте аффекта. Когда он зачитывал свое воззвание, я ничего не могла понять. Когда с ним беседовали, можно было уловить какой-то смысл, но во время чтения аффект разрушил все штампы, которые у него сформированы. На первый план вышло нарушение мышления до разорванности. Мне кажется, что сейчас ведущим в статусе является дефект. По статусу это паранойяльный бред современного парафренного содержания. Если бы это было раньше, он мог бы изобретать вечный двигатель, летать в космос, но сейчас все сконцентрированы на религии и политике. Я считаю, что это параноидная шизофрения, непрерывная. — Какая парафрения? — Бредовая, конечно. — Бредовая парафрения — конечный этап непрерывной параноидной шизофрении. А где же тогда паранойяльный и параноидный этапы? — Понимаете, я не могу сказать, что это парафренный этап. Он кажется мне в основном паранойяльным. Религиозное содержание фабулы бреда продиктовано жизнью, потому что многие наши больные верующие. То, что это непрерывная шизофрения, для меня однозначно.

Э. А. Шумейко. Я согласен. На мой взгляд, это непрерывное течение шизофрении. Когда он вернулся со службы, он был не таким, как раньше: доброжелательным, спокойным, заботливым. Доктор описывает состояние агрессии и раздражения. И еще было несколько непонятно его состояние, которое он описывал, когда он лежал в течение месяца. Что это? Информации очень мало, но исходя из мнения коллеги, что он уже близок к дефекту, эти факторы позволяют предполагать, что был параноидный этап.

Д. А. Пуляткин. Я бы не стал переоценивать нарушений его мышления, которые бесспорно имеются. Действительно, если он сейчас выйдет на Арбат и будет проповедовать свои идеи, за ним никто не пойдет, но не потому, что он не может связно изложить их, а вследствие их абсурдного содержания. Если бы он с такими же нарушениями мышления читал бы платные лекции по психоанализу, то он собрал бы очень много народу.