Клинический случай

– Попроси их помолиться за меня. – Я перегибаюсь через сиденье и чмокаю ее в щеку.

– Можно мне еще раз послушать песню? Она ведь просто супер, правда?

– Ага, и на стереосистеме в монастырском автомобиле за шестьдесят тысяч баксов она будет звучать еще лучше.

Я вынимаю диск из магнитолы и отдаю его Дженет. А затем достаю с заднего сиденья пакет, в котором лежит копия жесткого диска.

– Здесь все, что он написал для альбома, – говорю я сестре Джимми. – Теперь это твое.

– А как же Клио?

– С сегодняшнего дня Клио начинает искать новое звучание. Так я думаю.

Дженет приподнимает солнечные очки и рассматривает пластиковую коробочку со всех сторон, точно кубик Рубика. Когда она вновь обращает взор на меня, плечи ее дрожат.

– Джек, я все еще не могу поверить, что его больше нет. А я не могу поверить, что его вдове это сойдет с рук.

– Мне очень жаль, Дженет. – Не могу описать, как мне жаль.

Она смахивает слезы и берет себя в руки. Одним коленом придерживая дверь, она говорит:

– Слушай, я должна тебе кое-что показать. Пошли со мной.

– У меня встреча с подругой через десять минут.

– Тогда бери ее с собой.

– Но…

– Никаких «но», – говорит Дженет Траш тоном непоколебимого спецназовца.

В возрасте сорока шести лет мой отец напился, упал с дерева и умер. Жалкий финал, и остаток своих дней я проведу, воображая это происшествие во всех подробностях. Сейчас мне сорок семь, я благодарен судьбе, спокоен и весел, потому что мне дано провести на этой земле больше времени, чем человеку, которому я обязан своим появлением. Может, это и ужасно, зато искренне. Я не мог ни любить, ни ненавидеть своего старика, да это и не важно. Судьба шутит по-черному, ей плевать на наши чувства. Я был бы рад, если бы он дожил до девяноста, жонглируя зубными протезами и кардиостимуляторами на потеху туристам в доках Мэллори. Но я не менее рад, что не пошел по его нетрезвым стопам и не откинулся в абсурдные сорок шесть лет. Если и есть (как предполагает моя мать) паршивый ген в его родне, отныне я буду считать его рецессивным. Я постараюсь не напиваться и не преследовать роковых зверюшек на деревьях авокадо. Я не собираюсь умирать идиотской смертью, я намереваюсь прожить долгую рациональную жизнь.

Может быть, даже вместе с Эммой.

Мы последовали за сестрой Джимми через дамбу на маленькое кладбище «Тенистые пальмы». Во Флориде нет больших кладбищ: земля в прибрежной зоне слишком дорогая. Многих из тех, кто отправляется на тот свет здесь, перевозят грузом «200» на север – если кто-то из родных позаботился о том, чтобы зарезервировать им местечко на тамошнем погосте.

– Зачем мы здесь? – спрашивает Эмма, когда мы проходим в ворота «Тенистых пальм».

– Если бы я знал.

Я встретился с ней у дверей спортзала. Теперь она переживает, что кроссовки и спортивный костюм – неподходящий наряд для визита в приют скорби.

– Ты просто не видела, в чем Дженет, – говорю я.

Я знакомлю их в тени часовни, оттуда открывается вид на ряды могил, уходящие по склону вниз. В этой части штата нет природных холмов, но здесь его создали специально, насыпав известняк. Место, откуда его брали, теперь называется Прудом Святых Душ.

Дженет отправляет жвачку за щеку.

– Знаю, это может показаться странным. Но спасибо, что пришли.

– Эмма – мой редактор.

– То есть, типа, твой начальник?

– Ага. Железный кулак.

– Значит, тебе все известно, – обращается к ней Дженет. – Ну, что случилось с моим братом и прочее? То, что мне рассказывал Джек, – это правда?

– Да, – в начальственной манере отвечает Эмма.

– Но вы не можете напечатать статью об этом в газете?

– Нам нужны доказательства, как в полиции.

– Или нам нужно заставить полицию подтвердить, что у них есть доказательства, – вставляю я.

Дженет хмурит брови и нервно притопывает ногой.

– Джек, я не хочу снова распустить нюни. Я же не плакса какая.

– Здесь нечего стыдиться. – Я, например, рыдаю каждый раз, когда показывают «Старого Брехуна».[140]

Дженет обращается к Эмме:

– Могу я тебя спросить? Ты веришь в реинкарнацию?

Эмма смотрит на меня, ища поддержки, но в этом вопросе я пас. После минутного колебания Эмма отвечает:

– Я верю, что все возможно.

– Я тоже. – Дженет подходит ближе. – Послушайте, это очень серьезно. Вы должны посмотреть мне в глаза и сказать, что Клио Рио убила моего брата. Ну, ребята, вы уверены?

– На девяносто девять процентов, – говорю я.

– На девяносто восемь, – говорит Эмма.

– Ладно, наверное, этого хватит. – Дженет надувает пузырь из жвачки. – Идите за мной.

Стуча сандалиями, она спускается по холму вдоль рядов могил. Мы идем следом; Эмма идет впереди меня, на ходу глотая минералку из пластиковой бутылки.

Как ни странно, я не стараюсь отвести глаза от надписей и говорящих цифр, высеченных на надгробиях, – дата рождения покойного и дата его… упокоения.

Если цифры складываются в число сорок семь, что с того? С днем рождения, Джек!

На каждого это сваливается по-своему и в свое время. Семнадцать дней спустя после смерти Джимми Стомы его сестра наконец осознала ужасную правду. Дженет преклоняет колени у свежей могилы перед новеньким блестящим памятником.