Клинический случай

– А теперь слушайте внимательно, – говорю я. – Я знаю, вам наплевать на «Устрицу Синди», но есть другая песня, которую вы неустанно разыскиваете. И она у меня. Заглавная песенка для вашего альбома.

– Так я тебе и поверила.

Язвительность отнюдь не приличествует вдове. Настал момент спеть песенку – пора сбить с нее спесь. И я выдаю ей куплет о «шепоте волн» – Айк, потрошащий рыбу, одобрительно кивает – и заканчиваю его словами:

Сердце на мели, мое сердце на мели.
Оно ждет парусов на горизонте.

Клио не издает ни звука.

– Будь у меня группа, получилось бы, конечно, лучше, – говорю я. – Кстати, если вы еще мучаетесь с аккордами в припеве, то запишите: до мажор, соль мажор, ля минор, ля минор-септ, затем снова соль мажор…

– Ты с-с-сука! – визжит она, как невоспитанная девятилетняя девчонка.

Полагаю, мне следовало бы проявить больше понимания.

– Клио, я просто пытаюсь вам помочь. Вы не сыграли этот минор-септ, когда исполняли песню на похоронах Джимми.

Три года занятий – и песня льется из меня, как из какого-нибудь паршивого Сеговии.[118] Со студенческих лет я практически не играл, хотя моя «ямаха» так и пылится где-то в шкафу, а слух по-прежнему при мне.

– Эй, Таггер? Тебе крышка. – Клио Рио взяла себя в руки. Впечатляет. Я понимаю теперь, что почувствовал молодой Эван тем вечером у нее в квартире – ее голос обледенел. – Тебе крышка, поганец. Я не собираюсь больше терять на тебя время.

Боже, я ее за это не виню.

Трубку берет мужчина.

– У нас твоя подружка, – говорит он.

– Она мне не подружка, но для вашей же пользы вам лучше оставить ее в живых.

– Пусть поживет пока…

– Это ты, Джерри? – спрашиваю я. – Звездный охранник?

– Приходи в «Туда-Сюда» сегодня. В главный зал. Ровно в десять.

На это я и рассчитывал: они хотят обменять Дженет на песню Джимми Стомы.

– Ровно в десять, говнюк. И приноси товар.

Товар? Вот что бывает, когда слишком часто смотришь полицейские сериалы.

– О, – говорю я. – Ты имеешь в виду мастер-диск, принадлежавший покойному Джеймсу Брэдли Стомарти?

– Ровно в десять. Приходи один. – Похоже, Джерри не горит желанием поболтать.

– А как поживает твоя пустая глазница, здоровячок?

Черт, стоит мне начать – и меня уже хрен остановишь.

Это всегда бесило мою мать – и Анну.

– Джерри, ты меня слышишь? Верни мой компьютер, ты, ничтожный обезьяноподобный недоносок.

– Я тебе… – шум усиливается, как будто они проезжают мимо радиолокаторов в аэропорту, – …при первой же возможности.

– Дай ей трубку, – велю я.

– Нет, говнюк. Она не желает с тобой разговаривать.

– Не Клио. Вашей гостье.

– Ее здесь нет, – говорит мне Джерри.

– Хорошая отговорка.

– Она жива, ясно? Я же тебе сказал.

– Хотелось бы мне поверить тебе на слово, Джер, но это значило бы, что мой «ай-кью» равен размеру моей обуви. Я и пальцем не пошевелю, пока не услышу ее голос.

Уголком глаза я вижу, как старик-опоссум, который подслушивал наш разговор, проворно удаляется из поля зрения. В трубке приглушенный ропот – это Джерри, прикрыв микрофон ладонью, обсуждает с вдовой Джимми дальнейшую стратегию.

– Ладно. Девчонка позвонит тебе в три тридцать. Диктуй номер.

– 555-2169.

– Чей это еще, блядь, номер?

– Брэда и Дженнифер. Мы играет в рамми по четвергам,[119] – отвечаю я. – Это мой рабочий телефон, ты, краснозадый бабуин.

Джерри разражается фонтаном нелицеприятных эпитетов. Наверное, я его обидел. А на заднем плане бывшая Синтия Джейн Циглер воет, точно кошка, которой прищемили хвост.

– Про вас двоих можно кино снимать, – говорю я Джерри. – Клио могла бы сыграть Уитни Хьюстон. А тебя – Кевин Костнер или РуПол.[120]

– Отсоси! – И он вешает трубку.

Я выжат как лимон, и у меня кружится голова. И еще мне страшно – в основном из-за Дженет. Я опускаюсь на скамейку и вытираю вспотевшие ладони о брюки. Девяностодвухлетний Айк гоняется по пирсу за пеликаном, укравшим у него рыбу. Айк теперь мой герой. Купить новые зубные протезы, когда тебе уже перевалило за девяносто, – вот что такое настоящий оптимизм! Он с победным видом возвращается к удочкам, размахивая отвоеванными у птицы сардинами. Затем подходит ко мне:

– Джек, это было самое крутое полуинтервью, какое мне доводилось подслушать!

– Извините, я немного увлекся.

– Не извиняйся, это было потрясающе. За все годы работы я ни разу на такое не решился. Боялся, что мне с рук не сойдет.

Я обнимаю его за костлявые плечи и неожиданно для себя говорю:

– А почему вы так уверены, что это сойдет с рук мне?

26

Основной закон нашей профессии – журналист не должен быть замешан в историю, о которой пишет. А я застрял в своей по самые яйца. Меня так и распирает от желания рассказать Эмме про телефонный разговор с Клио, но я на все сто уверен, что Эмма велит мне звонить в полицию.