Клиническое взаимодействие: Теоретические и практические аспекты концепции мотивационных систем

Для Нэнси знание и незнание стало оружием, которое она могла использовать для выражения соперничества и враждебности. Игра, когда другого человека выставляли глупцом, по-видимому, поощрялась у всех членов семьи. В подростковом возрасте Нэнси научилась провоцировать отца и брата высказывать политические взгляды, которые она совершенно не разделяла и которые позволяли ей ощущать свое превосходство. Эту форму противодействия авторитетам она продолжала использовать в больнице и аспирантуре, высказывая в высшей степени принципиальные взгляды, которые позволяли ей испытывать справедливое негодование и возмущение.

Чувственное удовольствие и сексуальное возбуждение

Болезнь матери при рождении Нэнси и последующее разлучение младенца с матерью привели к тому, что обычный уровень взаимного чувственного удовольствия от держания матерью ребенка на руках, ласок, объятий, раскачивания и вокализации, по-видимому, так и не был достигнут. И наоборот, отец Нэнси, по всей видимости, имел достаточный телесный контакт с младенцем. Мы можем предположить, что Нэнси была тактильно чувствительным младенцем вследствие постоянно возникавшей у нее экземы. Независимо от того, что явилось причиной возникновения экземы (чувственная гипостимуляция со стороны матери и/или гиперстимуляция со стороны отца), проявление экземы во взрослой жизни было тесно связано с половым поведением – гетеросексуальным и мастурбацией. В процессе развития высокий уровень возбуждения, которое испытывала Нэнси, ограничивал ее способность испытывать чувственное удовольствие в виде переживаний расслабления и спокойствия. Поиски комфорта и спокойствия постоянно приводили ее – незамедлительно или спустя некоторое время – в состояние возбуждения, вызывавшее смущение, замешательство, чувства вины и стыда. До трехлетнего возраста она ночевала в родительской спальне. То, что уже в раннем возрасте она подвергалась сексуальной стимуляции из-за возбуждающих сцен и звуков, по-видимому, имело непосредственное отношение к ее стойко сохранявшемуся энурезу. Ее ассоциации свидетельствуют о том, что шум, который она создавала, вылезая из детской кроватки, чтобы сходить на горшок, возможно, являлся попыткой прервать половой акт родителей. То, что родители укладывали Нэнси в ее кровать и объясняли при этом, что она должна ходить в туалет самостоятельно, воспринималось ею как отвержение. Эта борьба с энурезом, полиморфно связанным с сексуальностью, продолжалась вплоть до пубертатного возраста.

У Нэнси сформировалось четко выраженное чувство своей женской половой идентичности. Она была симпатичной, светловолосой, изящной девочкой, любимицей отца и дедушки. У нее рано проявился чувственный интерес к мужчинам. Даже слишком рано – в том смысле, что он возник взамен отсутствовавшего нежного и чувственного интереса к матери и ее телу. Затем в предпубертатном возрасте этот интерес сосредоточился на отношениях с подругой и стал проявляться в сновидениях и фантазиях в форме чрезмерного внимания к женской груди и ягодицам, то есть к мягким частям тела, которые можно ласкать. До пятилетнего возраста Нэнси ела за столом, сидя на коленях отца. Это чувственное переживание, которое она расценивала как источник чувства комфорта и безопасности, превратилось затем в источник сексуального возбуждения и отвержения. Реконструкция, основанная на том, как она неуютно себя чувствовала на кушетке, и на ее озабоченности тем, что я делал, находясь сзади нее, привела нас обоих к убеждению, что она чувствовала возбуждение своего отца и возникновение у него эрекции, и что усиливавшееся у отца сексуальное возбуждение и заставило его согнать ее с колен. Когда она выросла, отец часто называл ее именем своей жены. После смерти жены он делал сексуальные предложения двум свояченицам. Однажды, когда Нэнси собиралась уехать на выходные с приятелем, он ей сердито сказал, что, если ей нужно с кем-то потрахаться, то пусть уж лучше остается дома и спит с ним здесь.

У Нэнси не было четкого представления о том, когда ее брат стал совершать с ней сексуальные действия – тереться пенисом о ее тело. Сначала он делал это о ее ноги. В дальнейшем он ложился на нее сверху и мастурбировал, пока не наступал оргазм. После того как отец согнал Нэнси с коленей, ее отношение к своей женственности изменилось. У нее появились мальчишеские ухватки, она проводила все время с братом и отказывалась носить одежду, прикрывающую верхнюю часть тела. Изображать из себя сорванца, способного соперничать с любым ребенком – мальчиком или девочкой, – стало у нее одним из главных мотивов. Этот мотив стимулировал Нэнси хорошо учиться в школе, но вместе с тем явился источником волнения, препятствовавшего ее успешной учебе в аспирантуре. Поиски эксгибиционистского возбуждения заставляли ее состязаться в уме – в реальности или воображении – с другими студентами и профессорами, что порой приводило к потере концентрации на проблеме, которую требовалось решить, и к ошибкам.