Клиника

– Господи, мама! Я ведь не сломанный тостер! Я твоя дочь! Твоя дочь, слышишь?

Мать со всхлипом вздохнула. Сузив глаза, оглядела Дженни с головы до пят.

– Зачем ты пришла?

– Мне сейчас нечем заплатить за аренду. Если бы ты…

Мать покачала головой и пронзительно засмеялась.

– Так я и думала! На что ты тратишь деньги, если не платишь за квартиру? Все уходит на выпивку или наркотики?

В груди у Дженни словно щелкнул переключатель, к сердцу подкатила горячая волна. Зажмурившись, она попыталась представить себя на кушетке у психотерапевта.

Спокойно. Вдох, выдох…

– Я пришла в себя только через несколько месяцев, – снова заговорила мать. – Не хватало мне смерти мужа, так тут еще и ты выскочила на его могилу с таким воем, будто в тебя нечистая сила вселилась! Какое унижение…

– Я была не в себе, я…

– Да ну? Что еще скажешь? – воскликнула раскрасневшаяся мать, выплевывая слова в сторону дочери. – Ах, разумеется! Ты ведь что-то кричала про ужасную мать. Нет, не кричала – визжала. Злобная – так ты меня назвала? Кажется, после этого ты начала расшвыривать венки на гробе отца?

Дженни вздрогнула. Еще немного, и ее вырвет от стыда прямо в гостиной.

– В твоем выступлении был единственный положительный момент: как только ты прекратила бесноваться, все присутствующие на похоронах осознали, что просто так людей в дурдом не отправляют.

О смерти отца Дженни узнала в пабе от парня, которому отсосала в сортире за кружку пива и пачку сигарет. Новости он выложил на ходу, застегивая ширинку. Дженни позвонила в единственную ритуальную контору в городке, и там подтвердили: это правда. Даже назвали дату и время похорон.

О событиях того дня ей стало известно по рассказам друзей семьи и из полицейского рапорта. В пьяном угаре скорбящая Дженни устроила такой спектакль, что полиция была вынуждена вынести ей предупреждение и продержать до утра в камере участка. Очухалась она на следующий день с больной головой и гудящим телом, всю ночь проспав на твердой, как камень, лежанке под жутким сквозняком. В душе царила такая пустота, что Дженни решила: пришел и ее смертный час. Первым побуждением было приложиться к бутылке вина, стоявшей дома в холодильнике. Потом в голову пришла вторая мысль, которая, вероятно, ее и спасла. Она открыла телефонный справочник и нашла номер местного общества анонимных алкоголиков. В тот день Дженни достигла дна. Перед ней стоял выбор: вернуться к прежней жизни или решительно с ней порвать.

– Думаешь, если немного передо мной потанцевать, тебе все простится? Нет, дорогая, в реальной жизни так не бывает.

– Ты же знаешь, что я потеряла…

– Хватит об этом талдычить! – раздраженно перебила мать. – Надо было поставить точку и двигаться дальше.

– Это был мой ребенок!

Мать набрала в легкие воздуха, однако передумала и промолчала.

– Мне требовалась твоя помощь, я была одна в этой… в этой тюрьме.

– Дженни, ты тогда полностью утратила над собой контроль. Мы с отцом тебе ничем помочь не могли. Тебя отправили в лечебницу для твоего же блага. Что значит «тюрьма»? «Сосновый край» был хорошей клиникой. И не наша вина, что ты сознательно превратила ее в свой собственный ад.

– Как вы могли меня там бросить? Ты не представляешь, каково было в этой психушке, ведь вы меня ни разу толком не навестили. Меня ширяли транквилизаторами, били электрошоком, позорили на чем свет стоит, а за что? За то, что я разок напилась в парке? За то, что стянула в «Вулворте» дурацкую коробку со сладостями?

– Мы были для тебя прекрасными родителями. Я и сейчас хорошая мать. – Она кивнула в сторону кухни. – И доказать я это смогла, лишь родив по-настоящему достойную дочь.

– Хорошие матери ведут себя по-другому… – дрожащим голосом сказала Дженни, утирая слезы. – Хорошие матери не оставляют свое дитя, что бы ни случилось. А ты плюнула на меня, сдалась…

Распахнув дверь, мать отступила в сторону.

– Убирайся отсюда! Как тебя вообще выпустили из психушки!

Дженни завернулась в пальто и выскочила из гостиной. Оказавшись в коридоре, заметила выглядывающую из кухни Клару. Сестра грустно улыбнулась, и Дженни вылетела из дома, изо всех сил хлопнув дверью. Развешенные на стенах застекленные снимки идиллической семьи печально задребезжали.

6

Доктор Кавендиш подровняла на краю стола стопку документов по вновь прибывающим участницам программы. Итак…

Бумаг было немного: анкета и единственная фотография, которую клиника требовала в обязательном порядке. В редких случаях – когда Ребекка сомневалась, стоит ли женщине проходить предлагаемый курс, – претендентке звонили. Впрочем, в основном она полагалась на свою отточенную интуицию. Сегодня доктор Кавендиш надеялась, что шестое чувство ее не подвело, как это порой случалось. Провал не нужен ни клинике, ни клиенту.

Она перевела взгляд на сверкающий хрустальный стакан с водой, подле которого лежала горка разноцветных пилюль. Аккуратно зажав первую из них между большим и указательным пальцами, Ребекка проглотила ее, запив маленьким глотком воды. За первой пилюлей последовали остальные.