Клиника: анатомия жизни (Окончательный диагноз)

С тех пор как десять дней назад они познакомились на вскрытии, Вивьен несколько раз мельком видела Седдонса в клинике. Каждый раз она чувствовала, что ей все больше и больше нравится этот парень с копной рыжих волос и широченной улыбкой. Интуитивно девушка чувствовала, что скоро он сделает попытку познакомиться с ней поближе, и вот этот момент, кажется, наступил.

— Салют! — сказал Седдонс.

— Привет, — пробормотала Вивьен, потому что как раз в этот момент со всем могучим аппетитом юности прожевывала кусок курицы. Она поднесла руку ко рту: — Прости, пожалуйста.

— Все нормально, — отмахнулся Седдонс. — Ешь на здоровье. Я пришел сделать тебе предложение.

Дожевав и проглотив, Вивьен с лукавством сказала:

— Я думала, ты сделаешь его чуть позже.

Майк Седдонс улыбнулся:

— Разве ты не слышала: «…В его возрасте чувства несдержанны и не нуждаются в манерных украшениях»? Вот мое предложение: послезавтра идем в театр, а до этого ужинаем в «Кубинском гриле».

— И у тебя хватит денег на все это? — с удивлением спросила Вивьен. Среди персонала и сестер шутки о бедности были обычным, проверенным временем явлением.

Седдонс понизил голос до сценического шепота:

— Никому не говори, но у меня образовался побочный доход. Вспомни умерших больных на вскрытиях. У многих во рту полно золотых зубов. Дело очень простое…

— Прекрати, ты испортишь мне аппетит. — Она отправила в рот очередной кусок.

Седдонс позаимствовал с ее тарелки оставшийся кусочек.

— М-м, вкусно, — похвалил он, пожевав. — Пожалуй, мне стоит почаще есть. Ну так вот, история такова. — Он достал из кармана два билета и отпечатанное поручительство. — Смотри, подарок благодарного пациента.

Это были билеты на гастрольный мюзикл бродвейского театра. В поручительстве говорилось об оплаченном обеде для двоих в «Кубинском гриле».

— Что же ты сделал? — с искренним любопытством спросила Вивьен. — Операцию на сердце?

— Нет, на прошлой неделе я на полчаса подменил в отделении «Скорой помощи» Фрэнка Уорта. Как раз в это время пришел какой-то парень с раненой рукой, и я обработал и зашил рану. А потом по почте получил все это. — Он засмеялся: — Фрэнк в ярости. Говорит, что никогда больше не уйдет с рабочего места. Ну, так ты пойдешь?

— С удовольствием, — согласилась Вивьен.

— Прекрасно! Я приеду за тобой к общежитию в семь часов. Ладно? — Говоря все это, Седдонс смотрел на девушку с еще большим интересом, чем раньше. До него вдруг дошло, что у нее не только красивое личико и стройная фигура. В ее взгляде и улыбке были теплота и нежность. Хотелось бы встретиться с ней сегодня, ведь до послезавтра так долго ждать. Но внутренний голос предостерег: «Не впутывайся в тесные отношения! Помни свой девиз: “Люби их и бросай, оставляя со счастливыми воспоминаниями. В расставании есть сладкая печаль, но оно необходимо — как иначе остаться свободным и независимым?”».

— Хорошо, — сказала Вивьен. — Я, может быть, опоздаю, но ненамного.

Прошло полторы недели с тех пор, как Гарри Томазелли рассказал О’Доннеллу о планах начать весной строительство нового крыла клиники. И вот сегодня О’Доннелл, Томазелли и Ордэн Браун, председатель совета директоров, собрались для обсуждения первоочередных задач.

За несколько месяцев до этого они вместе с архитектором разработали подробные поэтажные планы для всех подразделений, которые предполагалось разместить в новом крыле. Пожелания руководителей пришлось согласовывать с доступными финансовыми возможностями. Арбитром выступал Браун, советуясь при необходимости с О’Доннеллом как с медицинским экспертом. Браун при согласованиях обычно бывал язвителен, хотя и смягчал резкость уместными шутками. Иногда дело шло быстро, но в некоторых случаях, когда имперские претензии руководителей служб зашкаливали, обсуждение затягивалось.

Заведующий аптекой, например, потребовал, чтобы его кабинет был оборудован личным туалетом. Когда архитектор заметил, что согласно плану туалет находится всего в сорока футах от кабинета заведующего, тот возразил, что это много при его хроническом поносе. Ордэн Браун сухо посоветовал ему обратиться к гастроэнтерологу.

Некоторые действительно стоящие проекты были забракованы только по причине недостатка средств. Так, Динь-Дон предложил оснастить рентгенологическое отделение установкой кинорентгенографии, что позволило бы улучшить качество диагностики сердечно-сосудистых заболеваний. Но такая установка стоила более пятидесяти тысяч долларов, и от плана пришлось скрепя сердце отказаться.

Теперь, когда все организационные вопросы были решены, надо было заняться насущной проблемой — получением денег. Строго говоря, это было прерогативой совета директоров; но совет ожидал помощи от медиков.

— Мы предлагаем квоты для врачей, — сказал Браун. — Шесть тысяч для старших врачей, четыре тысячи для приглашенных и две тысячи для помощников врача.

О’Доннелл тихо присвистнул:

— Боюсь, что нас засыплют жалобами.

— Это придется пережить, — улыбнувшись, сказал Браун.

В разговор вмешался Томазелли: