Клиника измены. Семейная кухня эпохи кризиса (сборник)

…А вот Марине пятнадцать, родители купили путевку в лагерь на Черном море. Она собирает вещи, предвкушает новые знакомства, экскурсии, купание… Входит бабушка: «Радуешься? А ты знаешь, сколько пришлось родителям заплатить, чтобы купить эту путевку? Ради твоей поездки им придется теперь от многого отказаться!»

Бабушка просто внушила ей, что быть счастливой стыдно! Если ты счастлива, значит, перед кем-то виновата. Простые человеческие радости – это низость, вот Марина и стремилась всю свою жизнь быть несчастной. Просто раньше она не понимала причин, корней своей депрессии и считала, что просто у нее такие неблагоприятные жизненные обстоятельства.

Марина критически осмотрела окурок – пожалуй, на одну затяжку еще хватит.

Интересно, много ли на свете людей, способных без паники переносить довольство собой и жизнью? Если у человека нет насущных проблем, он быстренько их себе создаст. В каком-то фильме Марина слышала фразу: чем больше у человека неприятностей, тем веселее ему живется. Наверное, так оно и есть – тратя силы на борьбу с настоящими трудностями, человек меньше копается в себе, а поскольку реальные проблемы в отличие от воображаемых имеют свойство решаться, человек обретает уверенность в своих силах – хорошее лекарство от комплексов. Напротив, если все благополучно, человек придумывает внешнюю причину терзаний, имеющих на самом деле исключительно внутреннее происхождение. И чаще всего виноватыми назначаются близкие. Муж или ребенок. «Кажется, со мной произошло именно это. Бедный Георгий, я назначила его на роль никуда не годного мужа только потому, что сама не хотела быть счастливой!»

Она даже засмеялась – сначала старательно внушала себе, что он плохой муж, а потом изо всех сил сдерживалась, чтобы не показать ему, какой он плохой. Это сколько же психической энергии она потратила зря, нейтрализуя саму себя!

Докурив, она выцыганила на посту распашонку с надписями «Минздрав» и фланелевый халат, райские птицы на котором от старости стали почти неразличимы. Приняв душ, задумалась, чем бы заняться. Телика в палате не было, книжек тоже, пришлось взять у сестер пачку старых глянцевых журналов. Кофейных принадлежностей также не оказалось, но Марина не была уверена, что психам вообще разрешают пользоваться электроприборами. Гулять разрешали, но только по больничному парку и в строго установленные часы.

– Если я еще и не рехнулась, то за месяц безделья точно с ума сойду, – сказала Марина в пространство.

Врач объяснила, что держать ее в больнице насильно никто не будет, но возвращаться домой без точного диагноза и лечения она не хотела сама. Георгий со Славиком, конечно, заберут ее, но что дальше? Они станут спать по очереди, карауля ее – вдруг у жены и матери снова в голове распаяются контакты?

За окном зашумел мелкий осенний дождь, капли сияли в янтарных глазах фонарей, в темноте парка отсвечивали лужи, и Марина с улыбкой вспомнила, как в юности могла часами стоять у окна во время такого дождя, мечтая о любимом человеке, рядом с которым ей всегда будет тепло и уютно.

Увлекшись воспоминаниями, она не сразу заметила, что пришел муж.

– А, мистер Рочестер! – радостно приветствовала она его. – Нашел себе уже Джейн Эйр взамен сумасшедшей жены?

– Ну какой я тебе Рочестер? – Георгий обнял ее осторожно, словно буквально понимал выражение «хрупкий рас судок». – У него был целый дворец, а у нас даже кладовки нет, чтобы тебя прятать.

Они вместе сели на кровать, и Георгий стал разбирать объемистый пакет.

– Купил тебе еды, тут все диабетическое. Если ты чего другого хочешь, скажи, завтра принесу. Вот пакет с бельем, полотенце, зубные принадлежности, мыло, туалетная бумага, прокладки… Ничего не забыл? Детективов набрал у наших теток на работе, лаборантка обещала мне еще маленький телевизор с дачи привезти. Так что лежи, отдыхай и ни о чем не думай.

– Жора, а мои вещи на работе…

– Валера все привез мне утром. Если бы не он, я до сих пор сидел бы и ни о чем не знал. Вот тебе мобильник, звони, сколько душа пожелает, я тысячу положил. А родственникам я сказал, что ты уехала в санаторий по горящей путевке.

– Молодец, незачем им знать, что я повредилась в уме. Мама сама чокнется от ужаса, Славик расстроится. Слушай, а все это… – она обвела палату рукой, – это же платно, наверное?

Георгий кивнул.

– А что делать? Валера пытался вытребовать тебе, как медработнику, бесплатную отдельную палату, но не получилось. Правда, разрешили напрямую платить, а не через кассу, это почти в два раза дешевле.

– Жора, у нас же нет денег!

– Я уже одолжил.

Марина вскочила и нервно заходила по палате. Зная собственные финансовые возможности, она никогда не имела долгов даже за коммунальные услуги.

– Это глупо. Как мы расплачиваться будем? Я же не смогу работать неизвестно сколько времени, потом мне придется новую профессию осваивать, так что с деньгами будет очень туго. Я вообще не знаю, как мы выживем. Давай я в общую палату перейду!

– Нет уж. С алкашками, наркоманками и шизофреничками ты лежать не будешь.

– Жора, я теперь такая же, как они!