Клиника одной взятки

– Да… – протянула Вика, чтобы начать дискуссию. Уходить к себе ей пока не хотелось. – Марина Влади оказалась его недостойна.

Нейман усмехнулся:

– Ну, Высоцкий давно ее простил, а нам с тобой на нее сердиться не за что.

– Я имею в виду ее скандальное поведение после его смерти.

– Я тоже. Он простил ее там, где он теперь, я в этом уверен. Он же любил ее.

– Не всякая любовь выдерживает оскорбления, – ответила Вика скорее своим мыслям, чем Нейману.

Тот вздохнул и потянулся к кнопке электрочайника. Чайник уютно зашумел, и Вика почувствовала, как хорошо ей с Нейманом. Почти как с отцом.

– Вика, настоящая мужская любовь прощает все. Если мужчина любит, ему нужно от женщины только одно – чтобы она была, – сказал Нейман с неожиданным чувством.

– В смысле была рядом?

– Нет. Просто, чтобы жила на свете. Мужская любовь всегда бескорыстна. Если это любовь, конечно.

– А женская? – обиделась Вика.

– А женская всегда корыстна, – улыбнулся Нейман. – И не смотри на меня, как феминистка на Казанову. Это нормально. Так должно быть.

Вика, хоть и выходила замуж по расчету, поджала губы.

– Видишь ли, это еще с первобытного строя сидит в нашей подкорке. Говорят, древнейшая профессия – проститутка, но я бы подошел к вопросу шире. Я считаю древнейшей профессией вообще принадлежность к женскому полу, нисколько не намекая на то, что все бабы – бл…, пардон, падшие создания. Женщина всегда занималась семьей, это было ее профессией, а для каждого специалиста естественно искать работу получше. Что бы там ни плели о равноправии, женщины чисто физически слабее мужчин, и мир более жесток к ним, чем к нам, грешным. С древних времен женщина понимала, что не сможет завалить мамонта и дать отпор вражеским племенам и естественным образом стремилась под крыло мужика посильнее. А мужик, наоборот, знал, что в случае чего ему придется действовать самостоятельно, и мог позволить себе роскошь любить кого угодно.

– Мамонты давно вымерли, – заметила Вика.

– А принцип остался.

– И что же, женщина не может полюбить так же, как мужчина, бескорыстно, невзирая на обстоятельства?

– Может. Но тогда она выглядит жалко, – отрезал Нейман. – Мужская любовь – это жертва, а женская – снисхождение. Если наоборот, это только мучение для всех. Но тебе нечего беспокоиться. Серега тебя любит именно так, как надо.

Вика дернула бровью:

– Откуда вы знаете?

– Да уж знаю. Или я с ним в море не ходил? Серега не трус.

– При чем тут это?

– Трус не может любить. Любовь ведь всегда больше жизни…

Вика пожала плечами. Раньше они с Нейманом никогда не обсуждали Сергея, и ей почему-то было приятно услышать из его уст, что Дайнега ее любит, хоть она и знала, что Нейман ошибается.

– Нет, я не спорю, что Сергей способен любить по-настоящему, – осторожно сказала она. – Но почему вы думаете, что он любит именно меня?

Владимир Валентинович расхохотался:

– Ну а на ком он хочет жениться? Не на мне же!

– Мужчины не всегда женятся на тех, кого любят.

– Я бы сказал, не на тех, кого хотят, – улыбнулся Нейман. – Ты не переживай, Вика. Это, конечно, не мое дело, да и вообще не годится лезть в души влюбленным, но я вижу, какая-то кошка между вами пробежала. Серега давно не появляется… Ты сомневаешься в нем, что ли?

Вика потупилась. Рассказать Владимиру Валентиновичу правду было невозможно. И она ограничилась нейтральным – не уверена, что они подходят друг другу.

– Отставить разговоры! Ты посмотри сама, какой мужик! Загляденье просто! Как говорится, в плечах плечист, в душе душист… И тебя обожает, это видно. Ну да, он цветочки не нюхает и в стихах не разбирается, но это и неплохо. Поверь, Серега занят настоящим мужским делом, ему есть где показать свою крутость помимо семейного очага. Я вижу, у тебя характер задорный, командирский, так я обещаю, что в семье командиром будешь ты. Военный человек настолько привыкает иметь над собой начальника, что инстинктивно его ищет постоянно и везде. И чем выше его ранг, чем меньше над ним командиров по службе, тем большими командирскими полномочиями он наделяет свою супругу. А чем больше она его дома дрючит, тем ярче и активнее он распоряжается на службе и, соответственно, продвигается по карьерной лестнице.

Нейман заварил свежего чаю. Заварка была так себе, тоже пайковая, но Вике так нравились посиделки со старым капитаном, что она не заметила, как выпила две чашки. Слушать похвалы Сергею было горько, но приятно. Мучительная досада от того, что упустила свое счастье, занозой сидела в сердце, но ведь было время, черт возьми, когда Дайнега полностью принадлежал ей!

– Не волнуйтесь, у нас все образуется. Лучше расскажите, как ваши дела? Хоть какое-то движение с квартирой намечается?

Нейман только рукой махнул:

– О чем ты говоришь! Глухо как в танке. Хотя нет, вру. Работа кипит, только не в нашу пользу. На днях встретил товарища, ему дали квартиру в Ленобласти.

– Здорово.