Клиника Сперанского

— Мой. Завтра же и перегоните. Выпишитесь тоже завтра, а сегодня переночуете здесь.

— Я могу и сегодня выписаться и перегнать, — предложил Новиков.

— Нет, нет, — возразил Уханов. — Вы уже выпивши. А через пять минут, вот видите — я наливаю, будете еще более под мухой. Не лишайте меня удовольствия, Андрей Петрович. Всё работа, работа, а как дело доходит до выпивона, за столом всё те же рожи. Вы свежий человек, не испорченный, с вами приятно поболтать…

Глава 11. Удар

Утром Новиков встал разбитый с мятой физией и красными заплывшими глазками, но, взяв себя в руки, залез под холодный душ, потом вымыл голову, побрился новеньким станком, поел вчерашней рыбки, салатиков, попил томатного соку и понял, что хочет горячего. Совсем уже оживший, отварил пару сосисок, схрумкал их с кетчупом, хватанул большую кружку крепкого кофе и осоловел. После кофе-то. Захотелось понежиться на диване, потаращиться в потолок, отключиться от всей этой суеты и глупости. Как в детстве, когда времени впереди завались.

Минут десять, не больше, — сказал он себе и лег на уютный мягкий диван, будто в вату провалился.

Вот как оно в невесомости-то бывает, тела совсем не ощущаешь. Глаза сами собой закрылись.

Он с трудом их разлепил и начал вспоминать вчерашнее. Вроде бы всё о-кей, трепались весь вечер, а заодно пили и закусывали, пили и закусывали. Уханов был милый человек, но с закрытой дверцей, до дверцы пускал, а дальше не моги. Оч-чень секретный человек, Харитон от Госдумы. Так и ушел не расколотый.

Новиков посмотрел на настенные часы — полдевятого, смежил веки, потом встрепенулся от какого-то внутреннего толчка, вновь кинул взгляд на часы. Вот те на — было уже десять. Полтора часа как корова языком слизнула.

Всё, больше не пью, кремень, сказал он себе и встал — бодрый, стремительный…

Выписаться из «Туриста» было делом не хитрым, а вот отыскать Опель с разбегу не удалось.

Двор, вроде бы, был тот, но машин, тех, что стояли рядом, уже не было. Новиков пробежался по соседним дворам — ничего похожего, вернулся на старое место и стал ждать кого-нибудь их жильцов. Лавочек было полно и все пустые — это тебе не Пенза, где на иных лавках у иного подъезда порой умащиваются шесть средней толщины бабок.

Из подъезда выплыл старикан с клюкой и кургузой сумкой, потащился в магазин.

Новиков пристроился рядом, спросил, не знает ли тот, кто бы мог умыкнуть старенький такой маленький Опель серебристого цвета? Может, видел кого-нибудь подозрительного?

Старикан сопел и молчал в тряпочку, но едва Новиков отошел в сторону, остановился и сказал:

— Я чо тебе, реактивный? Сразу и не сообразишь. Между прочим, знаю. Поначалу вокруг машин, их тут много было, милиция крутилась, потом эвакуатор приехал. Знаешь эвакуатор?

— Знаю, — вздохнул Новиков и протянул ему пятьсот рублей, мельче не захватил.

Старик цапнул денежку, поклонился.

— Спаси тебя Бог, добрый человек. Теперь-то уж верняк до пенсии дотяну. В милицию позвони, они скажут, куда твой Опель отвезли. Это вчера вечером было, в каком часу не помню.

Улыбнувшись ему, хотя на душе кошки скребли, Новиков направился к троллейбусной остановке. У киностудии горького, он, правда, не знал, что это старое коричневое здание с большими окнами и примыкающим к нему глухим бетонным забором — знаменитая киностудия, позвонил Уханову.

— Не будем драматизировать, — успокоил его депутат. — У серых подкожные кончились, вот они и вышли на промысел. Хотите совет? Если к вам подошел милиционер, не спешите расстегивать кошелек.

— Я и не спешу, — ответил Новиков.

— Значит, увезли вчера вечером, — сказал Уханов. — Какой номер у Опеля?

— Представления не имею. Пензенский.

— Это ваш автомобиль?

— Нет.

— Как же вы рискнули ехать в столицу на чужом автомобиле? Ну, права у вас, положим, есть, а техпаспорт на машину?

— Когда есть корочки чекиста, это многое заменяет, — ответил Новиков.

— Ладно, — вздохнул Уханов. — Я перезвоню.

Через полчаса он сообщил, что всё улажено, что Опель можно забрать по такому-то адресу, одного только он не сказал, потому что не знал об этом: регистрационный номер автомобиля попал в сетевой компьютер, связанный с Главным Вычислительным Центром, куда стекались все информационные потоки страны. Одновременно диспетчером УВД был послан запрос в Пензенский филиал о принадлежности бесхозного Опеля. Сделано это было проформы ради по личной инициативе дежурившего на пульте офицера, у которого сегодня было особо противное настроение. Никто его, идиота, об этом не просил, но дурное семя упало на благодатную почву.

— О, Захаров, — воскликнул Новоселов, в руки которого попало извещение из Центра с карандашной пометкой о владельце Опеля. — А не благодетель ли это нашего козлика Андрюхи?

Помнил, помнил, охальник, как Новиков скрутил его в бараний рог. Забыть не мог, красными пятнами порой покрывался, да желваками играл.