Клиника в океане

– И чувство юмора у русских женщин явно лучше, чем у русских политиков! – рассмеялся Маршан. – Без обид, Агния, но ваши президенты...

– Прекратите, Ален, вы опять лезете в политику! – прервал его Монтанья. – Неужели нельзя поговорить о чем-нибудь еще?

– Например? – довольно резко спросил Сафари. – В свете того, что происходит в мире, полагаю, политика – единственная тема, достойная обсуждения. Как вы думаете, мадам, – обратился он ко мне, – ваше правительство поддержит революцию в Египте и Тунисе или встанет на сторону НАТО?

Не скрою, вопрос этот застал меня врасплох, и я изо всех сил напрягла извилины, чтобы не попасть впросак, – ну кто бы себе представил, что мне придется отстаивать репутацию России на международном уровне?! Однако мужчины напряженно ожидали моего ответа, и я наконец выдавила:

– Не скажу, что я сильна в политике, господа, но мне думается, что все происходящее – сугубо внутреннее дело Египта, и постороннее вмешательство может лишь причинить дополнительный вред. Арабский и европейский менталитеты настолько различаются между собой, что не стоит даже пытаться привести их к общему знаменателю... Вот как я считаю.

Даже не представляю, как же мне удалось вербально выразить свои сокровенные мысли. Несмотря на то, что на «Панацее» мои разговорные языковые навыки затемно улучшились по сравнению с самым началом моего вояжа. Но я все еще испытывала определенные трудности, когда мне приходилось беседовать не на обычные бытовые темы. Однако все поняли мои слова верно.

– Помните, Ален, Монтанья сказал, что вам не грозит участь дипломата? – спросил Сафари, обращаясь к Маршану. – Так вот, Агния, по-моему, вполне могла бы сменить профессию и попробовать свои силы на этом поприще!

Мне показалось, что на его обычно мрачном лице промелькнуло некое подобие улыбки. Это порадовало меня, ведь наша недавняя встреча заставила меня задуматься о том, что заместитель Маршана испытывает ко мне явную антипатию.

– Ни в коем случае! – замахал руками Монтанья. – Это стало бы огромной потерей для нас, а Агния хороша именно в том деле, которым она занимается: умная женщина, как говорится, всегда к месту!

Похоже, его реплика заставила всех наконец-то расслабиться, и с этого момента общий разговор потек по более доброжелательному руслу. Внимание аудитории переключилось на Люсиль. Узнав, что она долгое время жила в Латинской Америке, Монтанья обрадовался и перешел на испанский язык. Француженка бегло отвечала ему, но Маршан, позволив им поболтать минуты три, вмешался, заметив, что невежливо говорить на языке, непонятном для остальных участников беседы. Я склонна была с ним согласиться, но вдруг в поведении Люсиль что-то неуловимо изменилось. Она о чем-то задумалась и пропустила мимо ушей несколько вопросов главного. Мне пришлось незаметно толкнуть ее локтем в бок, чтобы вернуть к действительности. Столь внезапная перемена в ее настроении меня удивила, но мне не удалось обсудить это с ней после обеда, так как графики наших операций совпали, и нам обеим пришлось вернуться к работе.

* * *

– Значит, он из Венесуэлы? – уточнил Еленин. – Он сам так сказал?

– Думаете, я просто догадалась?

– Ладно, Агния, я не подвергаю сомнению вашу информацию, просто проясняю детали... Что за человек этот Монтанья?

– Человек? – пожала я плечами. – Довольно-таки интересный, хороший профессионал – одно удовольствие смотреть, как он работает. Завтра мы вновь трудимся в одной бригаде, предстоит пересадка сердца. Сегодня мы с Люсиль Ламартен ужинали в компании Алена Маршана, Сафари и...

– Что еще он о себе рассказывал?

– Кто?

– Монтанья.

Странно, что Еленин так заинтересовался трансплантологом, ведь я упомянула его имя просто так, как одно из списка людей, с кем мне удалось пообщаться.

– Да ничего особенного, – ответила я. – Он же не свою биографию нам излагал! Ну, он не женат – во всяком случае сейчас, свободен в выборе места службы. Насколько я сумела понять, Монтанье довелось поработать в разных местах, он хорошо знает всю Юго-Восточную Азию, Европу и США...

– Он бывал в России?

– Никогда. Поэтому с интересом расспрашивал меня, сказал, что хотел бы побывать на Красной площади... Он просто продемонстрировал обычную вежливость – ведь в таких случаях все говорят одно и то же, вы и сами знаете! Кстати, капитан принял решение высадить египетского министра в Шарм-эль-Шейхе, так что, похоже, мы все же идем к Суэцкому каналу.

Новость эта Еленина явно не порадовала.

– Это, конечно, самый логичный курс, – пробормотал он после короткой паузы, – но я, честно говоря, надеялся, что за ним пришлют «вертушку», или, в конце концов, что вы обогнете африканский континент и уже потом высадите его... Знаете, Агния Кирилловна, сейчас на континенте неспокойно!

– Да я в курсе, Илья Константинович, на борту все только об этом и трындят, в Египте ведь революция!

– И не только в Египте – боюсь, волна двинулась дальше: Йемен, Ливия, а там рядом Иордания и Сирия, где тоже начинаются беспорядки. А ведь вы еще мимо Сомали поплывете, а там пираты...