Клиника в океане

– Интерпол! – выпалила я. – Меня прислал сюда Интерпол, и вы пожалеете, если причините мне какой-либо вред...

– Причинить вред? Да за кого вы нас принимаете, мадам! – обиженно всплеснул руками Монтанья. – Я в жизни не причинил никому никакого вреда, уверяю вас!

– И Люсиль тоже? – язвительно уточнила я.

– Бедная мадам Ламартен, – вздохнул Монтанья. – Такая милая женщина! Но она, понимаете ли, влезла в то, во что ей влезать совершенно не следовало. И зачем, спрашивается, чего она хотела этим добиться? Ей предлагали деньги, но она, глупая, отказалась, так что еще я мог поделать?

– За что вы ее убили?

Монтанья озадаченно взглянул на меня:.

– Э-э-э... Так вы, что ли, не знаете? – проговорил он, обернувшись к Хусейну.

– «Знаете – не знаете!» – рыкнул тот. – Да какая, в сущности, разница: эти двое могут нам все испортить!

– К сожалению, он прав, Агния, – удрученно покачал головой Монтанья. – Клянусь, мне бы очень хотелось что-нибудь для вас сделать, синьора Смольская, но, боюсь, мои желания идут вразрез с желаниями синьора Хусейна! Так что я удаляюсь и предоставляю ему возможность заняться тем, что он умеет делать лучше всего...

– Убивать? – спросила я.

– Не буду желать вам удачи, – никак не отреагировав на мой выпад, продолжил трансплантолог, – потому что в данных обстоятельствах это выглядело бы лицемерием, однако хочу в последний раз подчеркнуть: мне действительно очень жаль, что именно вас мы здесь обнаружили, Агния, искренне жаль...

С этими словами он двинулся к выходу, а Хусейн сделал знак кому-то, стоявшему за дверью, и в помещение вошли двое здоровенных парней, похожих на моджахедов, бритых и с черными бородами.

– Что вы собираетесь делать? – спросила я, похолодев, но начальник службы безопасности, кажется, вовсе не разделял моего желания поболтать, поэтому даже не взглянул на меня.

Он что-то сказал своим парням по-арабски. Тщетно оглядывалась я по сторонам в поисках какого-нибудь оружия – кроме бесчисленных коробок и ящиков, тут не было ничего подходящего! Какая идиотская ситуация – ведь, помимо того, что мне явно следовало приготовиться к смерти, я, в сущности, так и не сложила «два» и «два». Какое, к примеру, отношение Монтанья имел к доктору Ван Хасселю (ведь он не отрицал того, что приложил руку к его смерти) и почему погибла несчастная француженка? Ничего этого я не знала, но это обстоятельство отнюдь не помешает Хусейну, этому убийце, перерезать мне горло!

Один из его подручных приблизился ко мне и заломил руки за спину – не очень больно, но вполне ощутимо. Сопротивляться я не стала – себе дороже, и мужчина, надев на мои запястья пластиковые наручники, слегка подтолкнул меня к выходу. Второй подручный остался с начальником службы безопасности. У порога я увидела Фэй Хуанга. Он лежал, подвернув под себя правую руку, на его виске я заметила огромный кровоподтек. Я только сглотнула, решив, что мой «напарник», скорее всего, мертв... Мы шли по узким, тускло освещенным коридорам корабля, я плохо себе представляла, где именно мы находимся, ведь я никогда раньше не бывала в подсобных помещениях «Панацеи»! Даже если бы я вырвалась из крепких рук моего стража, далеко все равно не убежала бы, а звать на помощь не имело смысла – жилые помещения располагались выше этого уровня. Подойдя к лестнице, ведущей вниз, я окончательно пала духом: судя по всему, на том уровне расположено машинное отделение, значит, там меня и похоронят.

Вдруг мужская рука, крепко державшая меня за локоть, ослабила хватку, и неожиданный грохот возвестил о том, что чье-то большое грузное тело рухнуло на пол.

– Скорее! – услышала я тихий и очень решительный голос. – Надо сматываться отсюда, пока остальные не подоспели!

Повернувшись, я обомлела – передо мной стояла Сара Насер! Вопреки обыкновению на ней были не обычные ее темные мусульманские хламиды, а джинсы и футболка с надписью «Columbia University». Длинные волосы, собранные в пучок и не прикрытые хиджабом, оказались вовсе не черными, как я предполагала, а каштановыми, слегка вьющимися и живо обрамлявшими ее внезапно ставшее очень милым лицо.

Сара помогла мне избавиться от наручников, надетых «моджахедом», и проговорила:

– И как вы до этого додумались, ума не приложу! Разве можно так открыто расхаживать по кораблю и рыться в грязном белье этих крыс?!

Вы либо очень храбрая, либо очень глупая женщина!

– Скорее, второе, – сказала я, потирая затекшие запястья, наручники оставили на них саднящие красные отметины. – Потому что я думала, что это вы убили Люсиль Ламартен!

– Я?! А, ладно, сейчас не до того: нам надо где-нибудь отсидеться до Мальты, а там можно и вплавь... Я подготовила лодку, но в данный момент мы не сможем ею воспользоваться.

– Так вы из-за меня остались? – удивленно спросила я.

– Ну не могла же я позволить этим мужикам вас грохнуть! Нужно срочно где-то спрятаться. В каютах не укрыться, они все обыщут, как только найдут этого парня, – она легонько пнула подручного Хусейна носком кроссовки. – Есть соображения?

– Нет... Хотя, погодите: можно попробовать добраться до машинного отделения!