Клинки города ярости

Домик оказался совсем маленьким. Там не было даже печи. Только сколоченная из досок кровать, лавка под окном, маленький колченогий столик да два сундука со всяческим скарбом. Тетка Эриф порылась в одном из них, достала несколько свертков, отсыпала из каждого сушеных трав в ступку и принялась толочь. Пока толкла, ответила:

– Жена прошлого воеводы приводила ко мне сына. Я позволила ему заглянуть за завесу, которую уже никогда не суждено было преодолеть.

– Айдан, – прошептала я, внезапно вспомнив его слова о шаманке.

– Кажется, так его звали. Он увидел жизнь, которую у него отобрали. Парнишка так и не смог выбросить видение из головы.

– Нам было предначертано стать мужем и женой. Возможно… – Мой голос сорвался от волнения. Я гнала от себя эту мысль, но не могла к ней не возвращаться. – Возможно, потому что нашу судьбу переиначили, я не смогу родить воеводе ребенка?

– С чего ты взяла такую глупость? Ты уже ждешь ребенка, – фыркнула Эриф, не отвлекаясь.

Я готовилась услышать что угодно, но только не это, потому и опешила с открытым ртом.

– Разве ты недовольна, как сложилась твоя жизнь? Чего тогда вспоминаешь о том, что никогда уже не случится?

– Меня мучает чувство вины. Если бы мои родители не влезли в семью воеводы, моим супругом стал бы Айдан, и он не лишился бы разума.

– Разве ты его любишь и жалеешь о его смерти? – прищурилась тетка Эриф.

– Нет, что вы! Я никогда не любила Айдана, но после видения, которое он мне показал, во мне проснулось чувство жалости.

– Оставь жалость. Он бы все равно сошел с ума. Парнишка предпочел увидеть то, что хотел. Дальше его ждала бы бесконечная тревога о том, что ваш сын убьет его и отнимет власть. Его все равно постигла бы та же участь – быть убитым кудретом из-за тебя. А вот твоему сыну и в той, и в этой жизни предначертано стать правителем Нарама.

– В этой жизни он тоже родится сыном воеводы, – выпалила я, и рука, помимо воли, с нежностью накрыла плоский живот, в котором уже невероятным образом зародилась жизнь.

Тем временем тетка Эриф пересыпала полученный порошок из ступки в носовой платок, завязала узелком и вручила мне.

– Пей этот порошок, и твой ребенок родится воистину сильным. Он унаследует великую силу отца. Ты должна научиться у матери, как помочь ему обуздать магию. Но ты не поняла меня, Амаль Мансур. – Я вздрогнула, услышав свое истинное имя. – Твоему сыну суждено стать кааном Нарама. Суждено править, не покоряясь большому имперскому хозяину. Править, как властитель. И ты ему в этом поможешь.

Эпилог

Прошло пятнадцать лет

– Саяр, выходи! – Вслед за настойчивым стуком из-за двери донесся рассерженный девичий голосок.

– Не хочу! Просижу здесь весь прием. Учитель мной недоволен, говорит, что я плохо знаю историю Нарама. Лучше почитаю, – огрызнулся Саяр, скрестил ноги на кровати и уставился в книгу невидящим взглядом.

В покои проникал сладкий аромат роз, но сегодня даже он не радовал Саяра. Юноша с шумом пододвинул к себе столик с канделябром и постарался сосредоточиться на написанном.

– Саяр! Ты же старший брат! Почему тогда я тебя уговариваю, как девочку?! – Лейла не отставала, распаляясь все больше. – Открой сейчас же, или я выломаю дверь!

В подтверждение слов сестры в комнату заползла вездесущая тень, тут же столкнувшаяся с тенью Саяра – более прозрачной и не такой плотной. В ней проскакивали огненные искорки. Саяр управлял даром играючи, наученный матерью в детстве. Правда, по ее словам, в три года он сжег беседку. Рассказывая это, матушка глядела на него с бесконечной любовью и посмеивалась в кулак. Они с отцом часто называли его своей гордостью, и обычно Саяр старался не разочаровывать родителей, но не сегодня.

Матушка с отцом много раз говорили, что поженились вопреки всем устоям. Обручил их сам хозяин Нечистого леса, в котором Саяру уже доводилось бывать, чтобы повидаться с бабушкой. Их любовь преодолела все преграды, а его самого задумали выгодно женить! Нет, Саяр не покажет носа из-за двери, и пусть эта малявка Ак-Сарин убирается обратно в Мирею вместе с братом и отцом.

– Я пожалуюсь Ювхе! Она быстро тебя разуму научит! – не сдавалась Лейла. Она уродилась такой же вредной, как и ее мать – тетя Дания. Как только дядя Ратнар столько лет терпел этих двоих? Если Лейла так раздражала в свои тринадцать лет, то Саяр искренне сочувствовал ее будущему мужу. Кстати, ей-то мужа тоже присмотрели. Но, по всей видимости, так уж устроены девчонки, что замужество их не пугает.

Сам Саяр пребывал в ужасе со вчерашнего вечера, когда они с Лейлой ненароком подслушали разговор воеводы с дядей Ратнаром. Они выпивали на улице, сидя в большом топчане после жаркого дня, и со смехом рассуждали о грядущем визите Тира Ак-Сарина с детьми. Он ехал без жены, и отец с дядюшкой хохотали в два горла, споря, как часто закоренелый бабник будет наведываться в трактир дяди Эрдэнэ – ежедневно или через день. Даже Саяру, еще совсем неопытному мальчишке, было понятно, почему воевода Миреи оставил супругу дома.