Клинки и карабины

– Как скажете, ваше величество. Итак, мой собрат, смиренный отец Карвахаль, призванный служить глазами и ушами Святой Церкви в землях Западных Индий сообщает о хорошей находке. Там, в одной из пустынь, где сейчас потомки взбунтовавшихся некогда саксов пытаются создать плодородные края, найдены залежи земляного масла. Образцы, которые храбрый служитель Христа смог передать нам, доказывают, что октановые числа, получаемые в результате его перегонки, могут дать нам топливо. И таковое, при грамотном использовании, сможет заменить, конечно, не полностью, а частично, энергию апейрона. При этом затраты, которые будут уходить на это – несравненно меньше переработки руды. И это не так опасно.

– Хорошая новость… – Император довольно улыбнулся, – нет бы, взять, и сразу начать с этого. Итак, сеньоры, через какое время мы будем готовы?

– Полтора месяца, ваше величество, – канцлер внимательно пробежался по строкам отчёта, лежавшего перед ним на столе, – и при этом мы вполне спокойно отправляем эскадры через Великую Атлантику. Последние суда из Хинда, должны будут прибыть как раз за две недели до планируемого выхода нашего флота. По полученной телеграфом «молнии» из Сан-Кристобаля – корабли вышли.

– Чудесно. Кстати, как там, в Лемуре, сеньор Эскобар?

Генералиссимус нахмурил кустистые брови:

– Ваше императорское величество, по ошибке портового руководства был сделан запрос на дополнительную партию руды с копей, – Эскобар, сглотнув слюну, продолжил. – Караван, шедший в порт, попал в грамотно организованную засаду. Около половины груза и почти треть личного состава погибли. По имеющимся данным, около пятидесяти человек попали в плен к шадтаххитам. Большая часть – «Кастильские волки». Экселенс, нельзя ли, из спецфондов….

– Нет! – Императорский кулак грохнул о столешницу, – Мы не выкупаем наших пленных, сеньор Эскобар, вы разве этого не помните?! Попали в плен, не покончили с собой – значит….

Дон Филипп некоторое время просидел, смотря прямо перед собой и не замечая собеседников. Потом, дёрнув шеей в тугом воротнике мундира, продолжил:

– Виновных наказать. Часть – в самом Сан-Кристобале. Прилюдно, на площади. Желательно, чтобы это были кто-то из тех, кто занимал серьёзные посты. Если солдаты будут возвращаться из плена…. Сначала пропустите через «доильню», пока не вытянете всё. И не возмущайся, Хуан! – Монарх, вскочив с кресла, навис над военным – Да, я знаю, что они все герои. Но можешь ли ты гарантировать, что вместо простого кастильца, бискайца, каталонца, арагонца, астурийца или баска, да кого угодно, домой не вернётся оборотень из Лемура?! Мы все знаем, на что способны эти дьяволы, до которых мы ещё не дотянулись и не взяли за глотку!

– Да, ваше величество, слушаюсь.

Хуан Карлос де Эскобар, некогда командовавший войсками Империи, первыми высадившимися на белые пески пляжей Хинда, и прошедший со своими парнями по пескам до самого сердца Лемура, уставился на флаг, висевший за его императором, и замолчал, шепча про себя слова самой простой молитвы, известной каждому солдату:

«Отец небесный, дай мне и братьям моим сил и твёрдости для того, чтобы умереть достойно и мужественно…»

Блас

Рывками, продираясь через пульсирующие тоннели накатывающей боли, Блас медленно приходил в себя. Через сомкнутые веки толкался яркий красный свет. По какой-то причине его качало вверх-вниз, как будто он плыл в лодке. Поняв в какой-то момент, что нужно открыть глаза, каталонец наконец-то заставил себя это сделать.

Над ним плыла синяя опрокинутая гигантская чаша небосклона. Ни облачка. Только недостижимая лазурная глубина. Прекрасная и завораживающая. И лишь большой коршун, кругами летевший на небольшой высоте, нарушал её безупречную гармоничность.

Коршун?!!

Блас рванулся вперёд. Вспышка боли и яркие круги в глазах. Стук затылка о дерево под головой. И снова темнота, в которую он нырнул от острых зубов, вцепившихся в левое колено.

Когда в следующий раз Блас пришёл в себя, уже смеркалось. Косматое лемурийское солнце лениво скатывалось за горизонт. Впереди наплывали незнакомые, голубеющие в закатном свете вершины гор.

Осторожно опираясь на руки и помня о боли в прошлый раз, Блас попытался приподняться. Не получилось. Кастилец упрямо сжал зубы и попробовал ещё….

С третьего раза у него получилось. Сбегающие по лицу капельки пота и краснота в глазах ясно дали понять, что с ним что-то очень нехорошее. Блас увидел какую-то мешковатую рванину, прикрывающую его ниже пояса и откинул её в сторону….

Несколько минут он тупо смотрел на своё колено, чувствуя, как внутри всё холодеет и сжимается. Такого не должно было случиться, ни за что, никогда преникогда. Он должен был умереть ещё там, во взрыве, который смутно помнил. Или потом, от потери крови и болевого шока. Но уж точно Блас не должен был сейчас сидеть и рассматривать те лохмотья, в которые превратилось левое колено и часть бедра. Такого просто не могло быть!!!

Не могло, но было. Блас де Мендоса, обедневший идальго из такой далёкой сейчас Испании, сидел на какой-то странной телеге, под небом Лемура и понимал только одно: