Клинки Ойкумены

Весь мир – театр, включая Ойкумену!
Вы думали – кино? Арт-транс? Увы!
В итоге ясно, как ошиблись вы
И как я прав!

Лопес:

За правду ломят цену!
Вас отлупили, вы едва живой,
Едва не заплатили головой,
Вас лекарь и за год не исцелит…

Федерико:

Воистину театр! Но как болит…
Взгляните: это лес? Нет, мешковина.
Вот особняк? Нет, доски и картон.
А это разве люди? Половина
Из них – актеришки. Неверный тон,
Дурная мимика, кривые жесты!
А гонор?! Каждый минимум божествен,
А максимум…

Лопес:

И я?

Федерико:

Мой добрый друг!
Вы – худший из актеришек вокруг.
Вы искренни – ужасная беда!
Вам зритель не поверит никогда.

Глава седьмая Что знают двое, знает свинья

I

– Отличный виртим, коллега Гавилан.

– Благодарю, коллега Шванкунг.

– Смотрится очень реалистично. О, эта первобытная брутальность!

– Рад, что вам понравилось.

– Понравилось? Я в восторге!

– Вы тоже выглядите впечатляюще.

Коллега Шванкунг, точнее, его виртим – виртуальный имидж – представлял собой мыльный пузырь, колеблющийся в выборе формы между спелой грушей и ярмарочным уродцем. Он колыхался, вздрагивал, ежеминутно менял очертания. Кресло, в котором пузырь расположился на отдых, просвечивало сквозь коллегу Шванкунга, утопая в радужных сполохах и россыпях мерцающих огоньков. «На языке Ларгитаса слово «шванкунг» имеет значение «флуктуация»,» – шепнул Диего в ухо услужливый «толмач», предусмотрительно установленный Карни. Сам маэстро в качестве випса – виртуального псевдонима – взял, не мудрствуя лукаво, прозвище, подаренное ему юной доньей: гавилан – ястреб на эскалонском.

– Пустое! – отметая комплимент, пузырь изящно взмахнул свободным отростком. Верхняя треть коллеги Шванкунга окрасилась в густой багрянец. – Кого сейчас удивишь волновым виртимом? Подумываю сменить, но привык, знаете ли. А ваш, извините за любопытство, соответствует какому-то реальному прототипу? Или композит?

– Соответствует, – честно ответил Диего.

Карни сняла его на голокамеру, как есть, в наряде, в котором маэстро прибыл на Хиззац. Скромный колет, штаны до колен, сапоги со стоптанными каблуками. Перевязь с рапирой, шляпа с истрепанным пером. Кинжал за поясом – кинжал Диего купил здесь, на Хиззаце, оформив как сувенир, разрешенный к ношению. Рапиру, увы, носить не разрешалось. Капельку ретуши, осветлить волосы, рельефней заострить черты, сделать гуще усы. Добавить седины в бородку… «И беса в ребро!» – не удержался маэстро. «А влезет? – отшутилась Карни. – У тебя там целый рассадник…»

– О, так вы реконструктор? – обрадовался Шванкунг.

В памяти всплыл инспектор: «Мое хобби – историческая реконструкция… Две минуты? Это же сущий пустяк!..» Во рту, словно десны вдруг закровоточили, возник гадкий вкус: железо с горьким миндалем. Диего потянулся за банкой шипучки «Чанг-фреш», сделал глоток. Его виртим проделал то же самое: камера, встроенная в терминал, отслеживала движения маэстро, передавая их двойнику. «Нет,» – хотел ответить Диего, но зачем-то соврал:

– Да. В определенной степени…

Так будет меньше вопросов, подумал он. Реконструктор, хобби – этим все сказано. Врать Диего не любил, но здесь все было по большому счету фальшивкой. Как выглядит коллега Шванкунг в реальности? Инвалид-колясочник? Жирная домохозяйка? Учитель в младших классах?!

– Впервые у нас?

– Да.

– У вас разнообразные хобби, коллега Гавилан. Ваш интерес к коллантам лежит в теоретической или, извините, в практической плоскости?

По уставу клуба «Странники» собеседника полагалось звать «коллегой». Клуб Диего выбрал наугад, сломавшись на списке длиной в милю. Впрочем, перед первым визитом маэстро тщательно ознакомился с правилами ведения дискуссий. «Взаимное уважение, вежливость, культура поведения. Свободный обмен информацией, ответы на интересующие вас вопросы о коллективных антисах. Среди членов клуба имеются действующие коллантарии…» Знать бы еще, кто из присутствующих здесь виртуалов – действующий коллантарий, а кто – скучающий бездельник…

– В обоих смыслах, – Диего сделал рукой неопределенный жест. – Собираюсь пробоваться в коллантарии. Но сперва хотел бы побольше узнать о коллантах.

Легенду он придумал загодя.

– Вы обратились по адресу, коллега! – верхняя часть пузыря треснула ослепительной улыбкой. – Хотя я должен предостеречь вас от излишнего оптимизма.

– Я весь внимание, коллега Шванкунг.