Лучано про себя согласился, что да, этот может. Раньше он бы не поверил, что найдется принц, способный пойти на смерть ради… да ради кого угодно! А теперь вполне был готов поверить, что в мире нет благородной дурости, на которую не способны эти двое! Рассчитала она! Он вот тоже рассчитал когда-то, что вовремя умрет, но не получилось. В таких делах расчета мало, Претемнейшей виднее, кого и когда забирать.
– Вот вы и проследите, чтобы этого не случилось, – неожиданно властно закончила магесса.
– И вы думаете… – начал Лучано. – То есть вы хотите сказать, что все будет по-прежнему? Как до этого разговора? Мы вместе поедем по дороге в Керуа, а там… у этого вашего разлома… вы…
– А там я сделаю то, что нужно вам и ее величеству Беатрис, – устало подтвердила магесса и посмотрела в окно, за которым мелькнула какая-то тень. – О, а вот и Аластор вернулся.
– Погодите! – спохватился Лучано. – А как вы узнали? Что я…
– Потом расскажу, – скривилась девица и тут же посмотрела на Лучано с выражением, странно напоминающим сочувствие. – Когда Ала рядом не будет.
И тут же встрепенулась навстречу открывшейся двери. Волна холодного воздуха ударила в теплое нутро комнаты, бастардо едва протиснулся в узкую дверь широченными плечами, а следом ввалился Пушок, цокая когтями и стряхивая с себя снег прямо на пол.
– Очнулся? – спросил Вальдерон у магессы, снимая тяжелую от влаги кожаную куртку. – Вот и прекрасно. – А потом повернулся к Лучано и, недобро поблескивая глазами, очень ровным голосом сообщил:
– Чрезвычайно рад, что вам лучше, синьор Фарелли. Или мне следует звать вас лорд Люциан Фарелл?
***