Клинком и сердцем. Том 3

В коридоре послышался шум, дверь распахнулась, и двое здоровяков в простой коричневой одежде втащили кровать. Еще пара внесла следом ширму из плотной ткани, натянутой на деревянную раму. Кровати Лучано и Аластора сдвинули почти вплотную, отгородили их ширмой, а третью кровать поставили у окна. Аластор во время всего этого шума так и не проснулся.

- Вот как? — Магистр Роверстан пристально посмотрел ему в глаза. - Что ж, примите мое уважение. Редкое присутствие духа. Я имею в виду, вы ведь тогда в самом деле были… несколько не в себе. Наверное, не очень хорошо помните все случившееся?

И снова Лучано ударило ощущение шагов над пропастью. Холодная злая тревога, заставляющая пригнуться, чтобы смертельный удар пролетел рядом. Он вспомнил располосованную ладонь грандсиньора и полную пригоршню крови, полетевшую… куда-то. И яростные слова на арлезийском, то ли проклятия, то ли заклинания, летящие по ветру. И несколько раз помянутый Баргот.

«Он разумник, — почему-то очень спокойно подумал Лучано, глядя в непроницаемые черные глаза. - Если его обвинят в поклонении Барготу, это будет очень логично и обоснованно. Как-то же он уговорил Запределье вернуть синьорину. Все знают, что разумники не так уж давно отреклись от Падшего и вернулись в лоно благой веры. Грандсиньор магистр, похоже, и сам ходит над пропастью. Сколько же он поставил на карту ради невесты! Да попросту все. Если докажут… ему не жить. В Итлии барготопоклонников жгут, а здесь что делают? Четвертуют вроде бы…»

- Не понимаю, о чем вы говорите, грандсиньор, — улыбнулся он любезно и очень уверенно. - Я прекрасно помню, как вы и синьорина Айлин спасали его вы… то есть лорда Вальдерона! - тщательно оговорился он, и арлезийские глаза Роверстана понимающе блеснули. - И как я давал согласие синьорине - тоже помню. А вот все, что было до этого… Увы, оно как в тумане. Разве синьор Бреннан, дай Сестра ему здоровья, вам не говорил? Мне под зельями такое виделось! Помню, смотрю вроде бы на демонов, а вижу голубых котов. И один из них, самый крупный, алхимический змеевик в лапах тащит! С розовым маслом! - добавил он убежденно, вспомнив скотину Мышьяка. - Хорошо, что самого Баргота не увидел, хвала Благим!

- Сочувствую… — медленно сказал Роверстан, и его черные глаза, до этого казавшиеся Лучано кусочками ледяной Бездны, неуловимо потеплели. - Голубые коты, значит?

- Именно так, — истово подтвердил Лучано. - Матерые, на задних лапах! Вы только не говорите никому, ладно? Мне моя репутация еще дорога!

- Ну что вы, сударь, — усмехнулся магистр, весело блеснув окончательно оттаявшим взглядом. - Я прекрасно понимаю! Желаю скорейшего выздоровления, еще увидимся.

Он поклонился и вышел, а Лучано почувствовал, что рубаха на спине насквозь промокла от пота и прилипла к коже. Словно допрос у грандмастера выдержал! Но теперь, если синьор действительно разумник и пустит правильные слухи, никто не поверит словам человека, которому такое мерещится. Понятно же, под зельями был!

Забравшись в свою постель, он несколько минут лежал и ждал, не прозвучат ли снова легкие шаги Айлин. Очень хотелось поинтересоваться у синьорины, что она учинила над ними всеми. Но мгновения тянулись, и Лучано нечаянно задышал в том же ритме, что и лежащий рядом Альс, а потом… незаметно уснул.

Глава 3. Высокие ставки

Что-то изменилось. Аластор понял это, едва успев проснуться, хотя никаких видимых причин для беспокойства вроде бы не было. Тело уже не ныло так, будто он свалился с лошади, и чашка с шамьетом не показалась непосильной тяжестью, как вчера. Руки, во всяком случае, не дрожали.

Аластор усмехнулся про себя: хорош герой, на ноги встать страшно. Вон, Лучано уже вовсю болтает с хорошенькой целительницей, которая принесла им завтрак, и ходит по палате… Кстати, а почему их кровати стоят так близко?! И… Он наконец понял, что именно изменилось. Ширма!

- Лу! - позвал он, когда разрумянившаяся от комплиментов девица выпорхнула из комнаты. - Зачем это?

И указал взглядом на темное полотно, перегородившее комнату так, что кровати пришлось почти сдвинуть.

Итлиец, кормивший Перлюрена остатками своего завтрака, посмотрел на Аластора очень странным взглядом и бесстрастно поинтересовался:

- А ты не помнишь?

- Я должен что-то помнить? - Аластор приподнялся, чтобы опереться о подушку, и скривился от боли. - Когда ее поставили? Вечером же ничего не было. — Он осекся, внимательно посмотрел на Лучано и вкрадчиво уточнил: — Ну и что теперь мне лучше не знать?

- Альс! - Итлиец обиженно вскинулся, выпустив енота из рук. - Я бы и так все рассказал!

- Тогда рассказывай, — согласился Аластор и опять отпил пару глотков шамьета.

Снова поморщился, на этот раз не от боли, а вдруг оценив разницу между этим напитком и тем, что варил в походе Лу. Вроде бы и меда в шамьете хватает, и не горчит, но… Все равно, что сравнивать месьора д’Альбрэ с обычным фехтовальщиком. Однажды поняв разницу, уже ни за что не перепутаешь.

Лучано вздохнул, опять подхватил Перлюрена и каким-то подозрительно равнодушным тоном сообщил: