Клинок архангела (ЛП)

Когда дверь за спиной открылась, она оглянулась, ожидая увидеть мужчину, занимавшего все её мысли. Но нет. Она улыбнулась охотнице, которая подошла и села рядом.

— Как ты сюда попала? — Охрана надёжна. Эшвини начала болтать ногами.

— Я была ласковой с Иллиумом.

— Я не знала, что ты знакома с ним.

— А я и не была, а теперь знакома. — Тёмно-карие глаза, полные живой силы, остановились на Хонор. — Он сказал, что тебе нужен друг. Я это уже знала, но притворилась, что это новость. Что случилось? — Хонор подставила лицо ветру, позволив ему откинуть распущенные волосы, спутать их в такой же дикий беспорядок, какой Дмитрий сотворил с ними в постели.

— Ты мне никогда не поверишь.

Долгое молчание, прежде чем Эшвини сказала:

— Помнишь, как мы встретились?

Воспоминания были кристально чистыми. Это произошло в шумном баре, заполненном охотниками и наёмниками. Они смеялись за выпивкой, ели что-то жареное во фритюре, сеяли семена глубокой, прочной дружбы.

— Ты назвала меня старой душой, — прошептала она.

— Потерянной душой.

— Она такая старая, что у меня болит в груди.

Эш наклонилась, так что их плечи на мгновение соприкоснулись.

— Но больше ты не потеряна.

Вздрогнув, она опёрлась ладонями о шероховатую поверхность, на которой они сидели. Она знала, что больше не будет перешёптываний из давно ушедшей жизни — в этом больше не было необходимости, барьер между прошлым и настоящим был стёрт бурей слёз, пока она не увидела женщину, которой была, так же ясно, как и той, кем была сейчас. Вновь пробудившиеся воспоминания причинили мучительную боль. Мысль о потере Катерины и Миши… Хонор не могла этого вынести. Но она вспомнила и поняла кое-что гораздо прекраснее. Её любили, она была любима. И, подумала она, вспоминая, как её крепко обнимали этим утром, снова любима. Возможно, Дмитрий никогда не сможет этого сказать, смертоносный клинок, которым стал её муж, но она знала. Но не знала, готов ли её прекрасный, раненый Дмитрий услышать то, что она должна ему сказать.

Дмитрий наблюдал за двумя женщинами, сидящими на балконе, и в третий раз проверил, что ангелы внизу начеку, чтобы поймать в случае необходимости.

— Надо пойти туда и затащить обеих внутрь, — сказал он Рафаэлю, когда архангел вошёл и встал рядом с ним.

— Да, — согласился Рафаэль. — Это будет самое забавное зрелище.

Дмитрий бросил на архангела мрачный взгляд.

— Твоя супруга плохо на тебя влияет.

— Моя супруга сейчас присоединяется к твоей женщине. — Обернувшись, Дмитрий увидел Елену, которая несколько шатко, но безопасно приземлилась на балкон. Она поздоровалась, прежде чем сесть рядом с длинноногой охотницей с тёмными глазами, которая была лучшей подругой Хонор — и, согласно имеющимся у них отчётам о ней, чрезвычайно одарённой личностью, когда дело касалось чувств, которые не воспринимались большинством людей. Бессмертные, однако, жили слишком долго, чтобы отмахиваться от такого. И поэтому они продолжали следить за Эшвини.

— Жанвьер ухаживает за ней.

— Думаю, пора его привлечь. Так у Венома будет больше времени на обеспечение плавного перехода.

Дмитрий кивнул, чувствуя дикий покой внутри себя, когда Хонор рассмеялась, её тело было наполовину скрыто за расправленными крыльями цвета полуночи и багрянца Елены.

— Веному будет полезно поработать с Галеном. — Вампир силён, но молод и мог быть импульсивным; в то время как Гален устойчивый и сосредоточенный, как скала.

— Согласен. — Крылья Рафаэля зашуршали, когда он расправил их. — Я говорил с Эйданом — он не передумал.

Дмитрий думал о необычном, сломленном ангеле, задумался, найдёт ли то, что искал, в этом смелом, дерзком городе с его пульсирующим сердцем жизни.

— Думаешь, это начало исцеления?

— Возможно. — Рафаэль помолчал. — Мы будем его щитом, Дмитрий.

— Да.

«Молодой ангел?»

«Отдыхает. У него сильная воля — его не сломать».

«Хорошо».

Снаружи женщины продолжали разговаривать, их волосы путались на игривом ветру, блестящие, почти белые пряди Елены контрастировали с гладкими чёрными локонами Эшвини, и с более мягкими, эбенового цвета, локонами Хонор. Такое зрелище заставило бы обратить на себя внимание любого мужчину.

— Мы уже не такие, какими были даже два года назад, Рафаэль.

— Ты сожалеешь об этих переменах?

— Нет.

Хонор вызвала Дмитрия на спарринг днём и проиграла. Той ночью он отнёс её в постель и уложил для получения наслаждения. Когда она прикусила нижнюю губу и, голосом, в котором слышались предвкушение и чувственная нервозность, прошептала:

— Помнится, ты говорил что-то о бархатной плети? — Дмитрий завладел её ртом с ненасытной потребностью, от которой воздух наполнился сладким мускусом возбуждения.