Клинок Богини, гость и раб

В июне своих тринадцати лет Бансабира прошла все проверки по владению разными видами оружия и главное состязание, завершающее основной курс обучения в Храме Даг. Противника Гор назначил сам – Ирэн Безликая, первый номер сто пятого поколения. Многие пришли посмотреть этот бой, включая Шавну, Астароше, Габи, Елену, Шухрана и Аннамару. Последняя на днях вернулась из очередной кампании, в которой сильно пострадала – прежде довольно миловидное лицо теперь отмечало страшное красное пятно с белыми отметинами во всю правую половину лица. Бледно‑голубой глаз помутнел (скорее всего, она утратила способность видеть им, подумала Бану), рыжая бровь над ним выглядела рваной, с прорехами. В огненно‑рыжих прежде волосах блестели две крупные седые пряди. Такое часто случалось и с молодыми, Бану уже видела, когда волосы белели от страха…

Только левый глаз пронзительного цвета васильков в пору цветения еще напоминал о былой красоте его обладательницы.

Ударили в гонг. На арене началась пляска бестий…

Ирэн Безликая повалила Бану, но на шее первого номера, под левым ухом, алела тоненькая полоска – это Бану применила свой так хорошо отработанный прием, когда в мгновение ока она – где бы ни была до этого – оказывалась за спиной противника с невесть откуда возникшим в ее длани ножом, который прижимала к шее врага. Гор уже не раз видел, чем заканчивалась эта атака Бану, – и с пиратами, и с рабами, и во время вылазок и кампаний в Ласбарне и на островах. Девушка, не задумываясь, отпускала руку с ножом двигаться по инерции замаха. Клинок впивался в горло жертвы, потом Бану резко тянула на себя, будто разрывая плоть врага. В зависимости от успеха и аккуратности из гладких ран начинала быстро сочиться алая кровь; из рваных шей – била фонтаном…

На свой риск осмелилась пошевелиться смуглая, невысокая, поджарая Ирэн Безликая, когда почувствовала сталь у горла. Подобное безрассудство могли себе позволить, пожалуй, только номера выше третьего. Но Ирэн не зря была в числе первых – Бану досталось с лихвой. Стоило Ирэн с радужной улыбкой поднять девушку на ноги, Бансабира, будто издалека услышав рукоплескания и голоса, вновь пала на колени, тяжело дыша.

Гор отнес ученицу в комнату на руках – до того устала и вымоталась, что, стоило попасть в объятия наставника, заснула. Да и потом, наверняка сказалось наличие многочисленных ран и, скорее всего, внутренних гематом. Ирэн Безликая получила свой первый номер именно за эту технику рукопашного боя…

Гор раздел девушку, стер пот и кровь, привычно обработал ранения, накладывая швы, затирая бальзамом ссадины и ушибы, растирая пахучей мазью суставы. И отчего‑то делать это так же равнодушно, как последние пять с половиной лет, больше не удавалось. Перекатывая длинными пальцами молодое бедро, Гор закусил губу. Огладив широкой ладонью шелковистую кожу девичьего живота, он прокусил губу до крови. Поднявшись выше и обхватив полушария молочно‑белых упругих грудей, мазнул щекой по животу.

Ее запах.

Гор не выдержал и застонал, падая горячей головой на грудь Бану. Он прижался губами к соску и потянул в рот.

Когда она успела так вырасти?

Глава 3

Многие Нэлеймы, Священные Свадьбы, совпадавшие с днями равноденствий и солнцестояний, в которых зачинались дети жриц и жрецов, проходили в жизни Шиады стороной с тех пор, как она расцвела. Черноглазая, с длинной волной легких волос такого цвета, будто самых разных оттенков медь переплавили в одном котле, забыв размешать, Шиада больше всего напоминала Богиню не Воздаяния, а красоты.

Жрица неустанно служила в храме Матери Сумерек, в роще западной части Ангората: ткала, учила маленьких девочек и мальчиков, принимала гостей‑друидов, собирала цветы и травы, по надобности охотилась, провожала путников с Этана – внешнего мира – на Ангорат – Священный остров Праматери – и обратно.

Помнится, когда ей в первый раз пришлось развести копья Часовых, охраняющих вход на остров, получилось только с четвертой попытки. А за последнюю пару лет жрица научилась проходить мимо стражей беспрепятственно, без суеты и бесконечного чтения молитв – только мелькнут в воздухе широкие рукава жреческого платья, и ниспадет позолоченная завеса промеж копий посреди озера.

Шиада часто радовалась своему положению на Ангорате – она была крови Сирин, древнейшей династии этого мира, и многие были к ней почтительны. Она приходилась кровной родней королю Иландара Нироху, а ее отец был одним из четырех герцогов этой страны, что добавляло девушке уверенности в беседах с теми, кто, прибывая на остров по каким‑либо делам, выказывал явно светскую позицию. Вместе с тем она оставалась племянницей храмовницы Ангората, не будучи ее наследницей и не имея необходимости нести колоссальную ответственность.