Клинок чести

Илана во сне вела себя беспокойно. Возилась, устраиваясь поудобнее, хмурилась, изредка девушка начинала дрожать и даже всхлипывать, прижимаясь ко мне ещё теснее в поисках тепла и защиты. Мой чуткий сон прерывался не менее десятка раз, прежде чем взошло солнце. Его любопытные лучи проникли в шатёр через оконце в натянутой из выделанных шкур стенке и расползлись по нашему ложу, пытаясь на ощупь изучить всё, до чего способны дотянуться. Щекочущие прикосновения светила решительно прогнали завладевшую мной под утро полудрёму, подталкивая к свершениям и деяниям вопреки сопротивлению невыспавшегося организма. Последний эту битву проиграл, уступив напору подключившихся требований разума, привычки и бурчанию деда.

– Использовать божественный дар семьи для соблазнения врага и остановиться в нескольких шагах от достижения цели… – недовольно закряхтел предок, стоило мне пошевелиться.

– Мне её трахнуть надо было, чтобы ты не ворчал? – едко парировал я, аккуратно, стараясь не разбудить девушку, выскальзывая из-под медвежьей шкуры, служившей нам обоим защитой от холода. – Тогда ты не по адресу. Ищи себе другого внука, мне воспитание не позволяет.

– И это мне говорит человек с распухшими от поцелуев губами! И я видел, как ты её лапал, можешь не отнекиваться! Не стыдно?

– Лапал, – признал я этот неоспоримый факт и довольно прищурился, вспоминая сам процесс. – Это было тактильное изучение потенциального противника, её слабых и сильных сторон. Ничего личного, только военная хитрость! И вообще, хватит продсматривать!

– Судя по тому, как часто твои руки задерживались на её нижних полушариях, слабое место в обороне врага ты всё же нашёл. Или это было сильное?

– Кхм… скорее упругое.

Дед заржал. Я тихо усмехнулся, потягиваясь и делая короткую разминку, продышался и, как был, босиком вышел наружу. Стоило мне распахнуть полог шатра, как обнаженное тело обжёг кусачий, холодный воздух. Шатёр расположился на самой границе тайги и снежной равнины, простирающейся до самого горизонта, укрывшись на фоне высоких тёмно-зелёных елей и пихт от любопытного взгляда любого случайного наблюдателя.

Морозное дыхание утра взбодрило не хуже холодного душа. Колючие снежинки под ступнями протестующе захрустели – тонкий наст, образовавшийся на снегу за ночь, не выдержал и провалился под моим весом.

Вокруг стояла непривычная тишина. Илана жила на отшибе своего селения, потому что расстояние до ближайших куполообразных жилищ составляло не менее пятидесяти метров – они во множестве рассыпались за опушкой тёмного, колючего леса, острыми пиками верхушек елей устремившегося в чистые, ясные небеса. Из верхушек жилищ вверх поднимались тонкие, извивающиеся струйки дыма, ветер доносил отголоски запахов готовящейся пищи и чего-то ещё – незнакомого и от того непонятного, но не отталкивающего. Между ними по протоптанным улочкам деловито сновали укутанные в одежды из меха и шкур фигуры местных жителей.

Взломав кулаком наст на ближайшем сугробе, я зачерпнул полные ладони чистого хрустящего снега и приступил к утренним «водным» процедурам. Растираться снегом вместо умывания было не впервой – в моём детстве, проведённом в горах, подобное было делом привычным и полезным для здоровья.

Холодная крупа снега обжигала, бодрила, таяла, втираемая в кожу частыми движениями ладоней, оборачиваясь каплями воды, что пытались немедленно замёрзнуть и превратиться в кристаллики льда. Потянувшись к бахиру, я аккуратно и дозированно зачерпнул разлитую в мире Силу, сложил пальцы в замысловатую фигуру ещё одной известной мне мудры – То – и на выдохе произнёс необходимую для её активации формулу:

– ОН-ДЗИ-РЭ-ТА-РА-ШИ-И-ТА-РА-ДЗИ-БА-РА-ТА-НО-СО-ВА-КА…

Эта синергетическая практика встраивала применившего её человека в энергетику окружающего пространства – тонкие «каналы» духовного тела стали частью системы, пронзающей мир десятками и сотнями тончайших энергетических линий. Сила хлынула в меня, омывая прохладным ручейком как дух, так и тело. Бахир послушно отзывался, следуя малейшему усилию воли – его было так мало, что он не мог навредить моему надорвавшемуся организму, наоборот, такие практики восстанавливали и совершенствовали пострадавшие во время битвы «каналы».

Расцепив пальцы и открыв глаза, я удовлетворённо хмыкнул – моё тело исходило паром, ощущение холода отступило, уступив место ровному размеренному жару, распространяющемуся из пульсирующего комка Силы внутри меня.

Шаг вперёд. Длинный, размашистый, сопровождаемый одновременным толчком двух рук – незримая волна нейтрального бахира выплеснулась в пространство передо мной и покатилась вперёд подобно цунами. Вытянув руки вперёд и распластавшись в выпаде, я дождался нужного момента и плавно, одним текучим движением вернулся в прежнее положение, закручивая волну на месте, не давая ей сорваться с натянутого поводка сконцентрированной воли…

* * *

Илана проснулась от странного ощущения дискомфорта, отчётливо ощущая, что лишилась чего-то очень хорошего, приятного и теплого. А спать дальше без этого уже не хотелось.