Клинок чести

Их влияние на мужчин сложно переоценить. Мне, воспитанному в обществе с патриархальными нравами, неоднократно доводилось сталкиваться с весьма наглядными примерами того, как слабый пол играючи одерживает верх над сильным, добиваясь своего любыми доступными методами. И, что ни говори, арсенал этих самых методов у женщин значительно шире.

Блистательная Александра Бладштайнер настойчиво гипнотизировала меня багровым пламенем чуточку раскосых «эльфийских» глаз, нетерпеливо ожидая моих дальнейших слов. А точнее, невольно обманутая в лучших ожиданиях девушка ждала объяснений.

А выражение её лица убеждало меня в том, что единственной приемлемой причиной в её понимании могла бы стать разве что моя скоропостижная смерть. Или метеорит, вдруг рухнувший мне на голову во время приготовлений к Новогоднему балу в Кадетской Школе, что, в принципе, равносильно первому варианту.

Все эти мысли вихрем промчались в моей голове, посеяв сумятицу и переполох в мозгу, напряженно обдумывающем предстоящую беседу с князем Морозовым.

И по непонятным для меня причинам по-настоящему важные проблемы вдруг отступили на задний план, уступая место женщине и тому, что считает важным она. Чудеса, да и только!

Повисла неловкая пауза.

– Алекса… Я…

Услышав мой невразумительный лепет, девушка надменно изогнула жемчужную бровь и скрестила руки на груди. Ощутимо повеяло холодом и отчуждённостью.

– Светлые боги, Лео! Что с тобой?! Ты мужчина или тряпка?! Перестал мямлить и поставил её на место, живо!!!

Слышали когда-нибудь рёв раненого льва? Именно так взревел дед, возмущенный моим поведением до глубины души. Вопль праведного негодования привел мои мысли в некоторое подобие порядка буквально за доли секунды – остатки боевой химии в крови забурлили, щедро сдобренные порцией адреналина, в голове прояснилось, и, что самое важное, получив от деда прямое указание, я сразу бы перешёл к его выполнению, однако Алексей успел раньше.

– Баронесса Бладштайнер, прошу вас простить моего друга. Недавняя рана ещё доставляет ему определённые неудобства… – он доблестно принял на себя основной удар и готов был полностью перехватить инициативу в разговоре.

– Довольно, друг мой, – мягко прервал я его речь в мою защиту и уверенно обратился к прекрасной «ледяной статуе» напротив: – Мужчины рода Хаттори свято чтут данное слово. Не стоило сомневаться в этом столь громко, но я прощаю присущую женщинам эмоциональность, что порой берёт верх над воспитанием. – Хриплые слова негромким эхом отразились от гулких стен, прежде чем десятки любопытных ушей уловили их, и сплетники высшего света принялись обрабатывать полученную информацию. – Моё приглашение на Новогодний бал по-прежнему в силе, и я прошу, баронесса Бладштайнер, позвольте мне сопровождать вас на этом празднике!

Простота решения напрашивалась сама по себе – повинную голову не секут, а что до извинений и объяснений… они вполне могли подождать до лучших времён.

Рядом нетерпеливо притопнул Алексей, но я даже не повернул головы, любуясь тем, как тает маска Снежной Королевы, обнажая чувственную натуру моей визави. Когда она приняла протянутую ей руку, я принял её своей и церемонно склонился, запечатлев поцелуй на тонких девичьих пальцах. Благосклонный взгляд из-под смеженных ресниц девушки послужил мне лучшим из всех доказательств правильности избранного мной пути.

– Не имел чести быть представленным вам, баронесса, – вспомнил о воспитании Лёха, изображая куртуазный поклон, но делал он это с такой нарочитой и подростковой неуклюжестью, что вызвал у Александры негромкий смешок. А смех, как известно, лучшее средство для налаживания хороших отношений.

– Алексей Соколов, я полагаю? Мне неизвестен человек, более близкий Леону. Это рекомендует вас лучше любого другого поручительства, – ответила девушка, делая книксен и обворожительно улыбаясь.

Её близость приятно взбудоражила меня, всколыхнула что-то внутри, вынуждая признаться самому себе – я был безумно рад видеть Алексу.

Но жизнь редко давала насладиться радостью, неизменно подмешивая в бочку мёда обязательную ложку дёгтя, что наводило на мысли о той самой карме.

– Неужели дела Чёрной Вдовы настолько плохи, что она взялась за подрастающее поколение? – смачно хохотнул незнакомый баритон, обретая внешность подтянутого дворянина в камзоле века этак восемнадцатого, с кружевами на рукавах и воротнике, с обязательной для такого образа шпагой на поясе. – Мало того, что вы столь спешно покинули Москву, Сандра, так ещё и изменяете своим привычкам! Или это влияние провинции?

Узкое и грубое, словно вырубленное топором, лицо беспардонно вмешавшегося в беседу мужчины несло на себе отпечаток разгульной жизни – темные круги под глазами, покрасневшие белки глаз, мертвенная бледность кожи. А вот затянутая в бархат стройная и поджарая фигура, высокий рост, манера держаться и некая ленивая и развязная грация придворного дуэлянта выдавали в нём как минимум хорошего фехтовальщика.

Что, впрочем, не давало ему права столь беззастенчиво и нагло себя вести.