Клинок его Величества

…Насчет грабителей — не знаю, а бургомистры городов, которые мы проезжали по пути, точно примеряли к себе белые рубашки с отрезанным воротом: вместо того, чтобы осчастливить их своим посещением, Вильфорд Бервер вваливался в первый попавшийся постоялый двор, и, не дожидаясь появления своих вассалов, заваливался спать!

Прибыв к месту ночевки верховного сюзерена, насмерть перепуганные дворяне принимались метаться по постоялому двору в поисках того, кто может объяснить им причину такого к ним отношения. И… почему-то приходили ко мне!

Нет, я, конечно же, понимал, что после целого дня безумной скачки граф Орассар и Теодорих Ромерс в принципе не способны связать ни слова, а принца Вальдара бургомистры отчего-то побаиваются, но ведь оставался еще мой отец и Томас Ромерс!

— Что тебя так удивляет? — усмехнулась Илзе, в очередной раз услышав тихий, но очень настойчивый стук в дверь нашей комнаты. — Томас является начальником Тайной службы еще очень недолго. Значит, не заслужил достаточно уважения. Граф Логирд славится своей немногословностью. Кто остается? Правильно, ты!

Я вздыхал, выходил из комнаты… и возвращался обратно в лучшем случае через полчаса.

К этому времени моя супруга успевала выкупаться, надеть на себя ночную рубашку и… приняться за отработку все еще не дающейся ей «Глины». Кстати, последствия первой инициации здорово повысили ее выносливость и заодно сократили потребности во сне.

Когда я, успокоив очередного страдальца, возвращался в комнату, она быстренько заканчивала комплекс, помогала мне раздеться, вталкивала в бочку с порядком остывшей водой, и… принималась терзать меня вопросами. Требуя описать внешность, черты лица, особенности мимики и походки последнего собеседника, его сопровождающих или обслуги постоялого двора. А так же перечислить те «сигнальные» слова, которые все они употребляли в разговоре!

С первыми вопросами я справлялся без особого труда — чему-чему, а внимательности Кузнечик меня научил. А вот с «сигнальными» словами получалось не очень. Поэтому вскоре моя прекрасная наставница начинала мрачно хмурить брови и закусывать губу.

Увы, это свидетельствовало не о ее желании, а о том, что мне надо больше работать со своей памятью. Ибо, не овладев техникой ухода в медитативный транс, я не мог пользоваться одним из самых потрясающих навыков Видящих — умением вспомнить любой отрезок своего прошлого. Так подробно, как будто переживаешь его заново.

Я виновато вздыхал, концентрировался на образе свечи и старательно выметал из сознания все мысли. Потом представлял себе луковицу… и словно упирался в стену: уйти в прошлое мне не удавалось! Совсем!

…Попытки проломить эту стену заканчивались только тогда, когда вода окончательно остывала. Или когда Илзе вспоминала о том, что я — ее муж. Тогда она переставала меня мучить, позволяла выбраться из воды, насухо растирала полотенцем… и превращалась в Женщину. Страстную и абсолютно ненасытную. И я почти сразу же переставал соображать…

Почему «почти»? Да потому, что первые мгновения после ее преображения я усиленно вглядывался в ее глаза. Пытаясь разглядеть в них хотя бы тень страха. Страха, который жил в ней до нашей первой брачной ночи…

…— Мне так хорошо, что хочется плакать от счастья… — расслабленно прошептала Илзе. Потом приподнялась на локте, нежно поцеловала меня в грудь и прижалась к ней щекой.

Я ласково провел ладонью по ее спине и почувствовал, что вот-вот снова сойду с ума от желания:

— Мне тоже… Ты… чудо!

Мою грудь обжег жаркий поцелуй, а потом… потом ритм ее дыхания изменился!

— Что-то не так? — встревоженно спросил я, покосившись на окно, за которым шумел ночной Сегрон. И, не услышав ничего странного, попытался заглянуть в ее глаза.

— Обними меня, пожалуйста! — вместо ответа попросила она. И вжалась в меня так, как будто пыталась спрятаться от окружающего мира.

Я заключил ее в объятия, прикоснулся губами к ее лбу, потом, наконец, поймал взгляд и… растерялся: в нем невесть откуда появилась какая-то мрачная решимость!

— Я обещала рассказать тебе о своих страхах. Помнишь?

— Помню… — буркнул я, и тут же добавил: — Если не хочешь, то не рассказывай…

Илзе криво усмехнулась, зажмурилась, и каким-то чужим голосом произнесла:

— Расскажу: я не хочу, чтобы мое прошлое когда-нибудь встало между нами…

Я сглотнул подступивший к горлу комок и кивнул:

— Хорошо… Тебе виднее… Я слушаю…

Она зябко поежилась, слегка отодвинулась и зачем-то прикрылась одеялом:

— Кажется, я говорила, что сразу после совершеннолетия Видящих из рода Рендарров отправляют в Кошмар? Так вот, это делают не только потому, что мы способны принести пользу короне. Есть еще одна причина: подземелья Кошмара — это идеальное место для того, чтобы девушка, с детства мечтающая о Большой Любви, раз и навсегда возненавидела мужчин…

— А зачем нас ненавидеть? — вырвалось у меня.

— Бедиран Рендарр по прозвищу Коварный был помешан на чистоте крови своих потомков. Поэтому он запретил девочкам, рожденным от правящего короля, иметь детей. И не только детей — ни к одной из нас никогда не подпустят мужчину…

— Жестоко…