Клинок эмира

Километрах в десяти от колхоза он нагнал скакавшего Бахрама и присоединился к нему.

Убедившись, что их уже не преследуют, Бахрам и Наруз Ахмед перевели взмыленных коней на шаг. Долго они ехали молча. Наконец Бахрам спросил:

- Что ты сделал с этим аскером?

- Ничего, - угрюмо ответил Наруз Ахмед. - Его привязали к хвосту коня, а тут выскочил красный дьявол и все испортил...

- Как?

- Разрубил веревку и убил джигита.

Бахрам покачал головой и вновь спросил:

- А ты знаешь, кого ты привязывал к хвосту?

- Нет, а что?

Бахрам усмехнулся:

- Это был тот самый аскер, который отрубил мне ухо и увез Анзират.

Наруз Ахмед плотно закрыл глаза, и из груди его вырвался стон.

- Будь я проклят!.. Как я его не узнал?.. Неужели это он?

- Он, он... Саттар Халилов! Видно, суждено ему жить...

Наруз Ахмед вновь сомкнул веки. Желваки на его скулах задвигались. Гнев, отчаяние и злоба кипели в нем. О ишак! Длинноухий ишак! Упустил такой случай! И почему взбрело ему в голову привязать его к хвосту коня? Зачем? Не проще ли было покончить с ним ударом ножа? А теперь он жив... Жив! И будет смеяться над своим мстителем... О шайтан!

Они продолжали ехать шагом, сберегая силы лошадей, и молчали, думая каждый о своем.

Под вечер, когда до пограничной реки оставался час езды переменным аллюром, Бахрам первым нарушил молчание:

- Ты твердо решил перебраться на ту сторону?

- А куда же еще? - с раздражением спросил Наруз Ахмед.

- Ты уверен, что тебя там ожидают белые лепешки, шашлык и вино?

Наруз кинул на собеседника короткий злой взгляд и хмуро произнес:

- Тебе лучше известно, что там ожидает нас.

Бахрам кивнул и сказал:

- В том-то и дело, что мне лучше знать. Одиннадцать лет - срок вполне достаточный для того, чтобы кое-что понять.

- И что же ты хочешь сказать?

Бахрам не ответил. Оглянувшись назад, он увидел вдали большое пыльное облако и хлестнул коня.

- Погоня!

Никаких сомнений быть не могло: облако приближалось. Сквозь пыль угадывались очертания всадников. Их оружие поблескивало в лучах заходившего солнца.

Началась бешеная скачка.

Солнечный диск коснулся края земли и стал угасать.

Кони вынесли Наруза Ахмеда и Бахрама на высокий каменистый берег реки с темно-стальными быстрыми водами.

- Пускай с разгону, - посоветовал Бахрам, и они отъехали шагов на двадцать от берега.

Наруз Ахмед ударил каблуками в бока коня и через мгновение был уже в воде. Конь храпел, скалил зубы, Оторопело водил налитыми кровью, глазами и, преодолевая быстрое течение, уносил твоего хозяина на чужой берег.

Спохватившись, что рядом с ним никого нет, Наруз Ахмед повернулся в седле и увидел Бахрама на берегу.

- Давай! Скорее! Они уже близко! - надрывая глотку, крикнул Наруз Ахмед.

- Плыви, плыви! - донесся до него голос Бахрама. - Я уже был там. С меня хва-а-тит!..

Бахрам повернул коня и шагом поехал навстречу приближавшимся всадникам.

Смятение охватило Наруза Ахмеда. Значит, он остается... Бахрам, верный Бахрам, слуга и телохранитель отца, бросает его в самую трудную минуту...

Наруз хотел что-то крикнуть, но в горле застрял какой-то ком, душили слезы. Закусив губу, он выбрался на чужой глинистый берег и, не оглядываясь, пустил коня вскачь куда глаза глядят.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1

Словно глубокими морщинами, избороздили южную окраину Тегерана кривые улочки и переулки.

Шум большого города сюда не доходит. Не дотягиваются до этих кварталов трубы водопроводов, иссякает где-то в пути электрический свет. Вечный полумрак, духота и зловоние царят в южном Тегеране.

Здесь прозябали люди на последней грани нищеты. В маленьких кособоких хибарках из глины или необожженного кирпича, а то и просто в ямах, вырытых в земле и покрытых чем попало, в страшной скученности влачили свое существование все те, чьи руки ценились очень дешево или вообще никому не были нужны. Как в знойной пустыне, вода здесь была редкостью. Ее пускали по загрязненным отбросами арыкам раз в неделю, а то и реже. Люди запасались ею впрок и пили экономно, оставляя лишнюю кружку уже тухлой воды на завтра. Все здесь расходовалось по капле и крошке. Только воздух, пыльный и пахучий, выдавался вволю да щедро палило головы бедняков горячее беспощадное солнце.

На одной из таких зловонных улиц в жалкой глинобитной хибарке жил Наруз Ахмед. Время круто расправилось и с его обликом, и с его привычками. Ничто не напоминало в нем теперь ни сына знатного бухарского вельможи, ни преуспевающего инспектора потребсоюза... Старое поношенное платье, стоптанные чувяки, несколько медных грошей в кармане - вот все, чем располагал теперь Наруз Ахмед. И впереди - тоскливые нищие дни, бесконечные поиски хоть какого-нибудь заработка.

Ушла молодость... Восемнадцать лет искал он своей судьбы, особенной, ему лишь предназначенной. И не нашел. Чудесный клинок, который он с таким трудом добыл и ради обладания которым шел на смертный риск, не принес ему богатства. Клинок хранил свою тайну. Этой тайной владел старый лекарь-табиб Ахун, один из двух посвященных в секрет булатного клинка. А найти старика никак не удавалось.