Клинок эмира

"Одна партия бандитов, около сорока человек, оторвалась от преследования и ушла в пески. Вторая — примерно десятка три — скрылась в горах. Завтра в распоряжение вашей заставы подойдут два отряда. Отряд ОГПУ, усиленный краснопалочниками…" — Наруз Ахмед умолк. Напрягая зрение, он всматривался в окончание записки, но ничего разобрать не мог. — Дальше непонятно, — сказал он.

Ахмедбек нахмурился. Два отряда. Это не шутка. У них пулеметы, а чего доброго, и пушки. Да и бьются они, по совести говоря, лучше его джигитов. Если стреляют, так без промаха, если рубят, то наповал. Он при переправе потерял пятьдесят голов, а пограничники — самое большее полдюжины. Надо предупредить Ибрагимбека.

— Ступай, — сказал курбаши палачу.

Когда тот удалился, Ахмедбек вынул из-за пазухи новую, еще не утратившую запаха типографской краски карту и расстелил ее на земле между собой и сыном.

— Смотри сюда, — проговорил курбаши, тыча в какую-то точку черным пальцем. — Видишь этот мазар[11]? Сюда пригонишь своих лошадей. Там таятся два десятка джигитов. Их проворонили аскеры в зеленых фуражках, А вот у этого колодца ты можешь найти моих людей. Они укажут, где я. Это на всякий случай. А та партия, о которой идет речь в записке, направилась в пески. На днях я соединюсь с ней. Понял? — И свернув карту, он водворил ее на прежнее место.

Наруз Ахмед кивнул.

— Скоро придет сюда отряд курбаши Мавлана. Он побольше моего…

Наруз вторично кивнул.

— Теперь поезжай, сын мой, и ищи клинок. Бахрам поможет тебе. Он надежный человек. Прощай!

3

Наруз Ахмед постучал в калитку на окраине старой части Бухары. В ответ послышался сиплый сердитый лай. Через секунду собака, задыхаясь от ярости, уже царапалась в калитку и металась вдоль дувала. Наруз попытался заглянуть во двор, но дувал был намного выше его роста, а вырезанная в нем калитка не имела щелей.

Стучать вторично не пришлось.

— Хан! На место! — раздался звонкий женский голос, и собака умолкла.

"Хан… Надо же придумать, — возмутился Наруз Ахмед. — Издевка какая-то. Ну ничего, она дорого обойдется выдумщикам".

Щелкнула задвижка, и в проеме калитки показалась девушка. По груди и плечам ее вилось множество тоненьких косичек. Короткое светлое платье из легкой ткани, сшитое по-европейски, обрисовывало стройную фигуру девушки. Она была очень молода и на редкость хороша.

— Здесь живет Умар-ата? — спросил Наруз Ахмед.

— Да, это его дом, — последовал ответ.

— Я могу его видеть?

Девушка отрицательно покачала головой, внимательно всматриваясь в гостя: его лицо ей было незнакомо.

— Почему? — спросил с улыбкой гость.

— Отца нет, — ответила она.

— Жаль. А когда его можно застать?

— Не знаю. Он с добровольцами гоняется за басмачами. Вы знаете, что появились басмачи?

Наруз ответил, что слышал, но не придает значения этим обывательским слухам. Чего народ не болтает… Возможно, что это очередная базарная сплетня.

— Нет, это не сплетня, — возразила девушка. — Это правда. Три дня назад в нашей махалле[12] было собрание, и там говорили: басмачи напали на колхоз, убили несколько колхозников, захватили лошадей, продукты.

— Печально, если так, — проговорил Наруз и подумал: "Значит, отец уже действует". Он ждал, что девушка пригласит его в дом, но этого не случилось. — Очень жаль, что не застал вашего отца. Придется зайти еще раз…

Девушка молчала.

— До свидания…

— До свидания… — бросила девушка, и калитка захлопнулась.

План сорвался, пока проникнуть в дом чеканщика не удалось. В раздумье Наруз шел по улице, не зная, что предпринять. Вполне возможно, что заветный клинок где-то рядом и ждет… Стоит только войти в дом и взять его. Что может быть проще! И в то же время как сложно. А она красива… Слов нет красива! А как стройна… И совсем юная. Ей самое большее — лет семнадцать. Она могла бы украсить ичкари[13] самого разборчивого мужчины… Пожалуй, и покойный эмир не отказался бы от такой наложницы. Хороша! Чертовски хороша…

Занятый этими мыслями, Наруз Ахмед не заметил, как дошел до дома Союза кооперативов.

Он остановился, нерешительно взглянул на подъезд и потер лоб.

"Что ж, сегодня не удалось, но откладывать нельзя…" Поднимаясь по ступенькам на второй этаж, он твердо решил сегодня же обдумать, как лучше раздобыть клинок и, кстати, поразмыслить о будущем этой юной красавицы.

В коридоре Наруза Ахмеда окликнул заведующий инспекторской группой Алиев.

— Наруз-ака!

Наруз Ахмед обернулся и подошел с широкой улыбкой на лице.

Заведующий беседовал с каким-то русским толстяком. Речь шла о басмачах. Вытирая потное багровое лицо, толстяк перемывал косточки басмачам, отпускал крепкие словечки и ручался, что самое большее через месяц от них останется пыль.

"Это еще посмотрим, — отметил про себя Наруз Ахмед, с улыбкой глядя на лицо толстяка с расплывшимися чертами и согласно покачивая головой. — Не ты ли уж думаешь превратить их в пыль?"