Клинок Императора. Книга I (СИ)

– Не надо, Пепел, – но говорил он чётко, с дикцией был полный порядок. – Лучше не сейчас.

– Что не надо?

– Вот это все, не надо. С меня достаточно. Я не служу. Дождись, когда помру уже, тогда и приходи.

– Я по делу, Джохар.

– Да знаю твои дела… Это имперец? Мертвый? Что ты опять устроил, иномирец? Нам от твоих движений всегда только мороки лишней. Я не буду его шуву скармливать. Пожалей животинку. Молоко потом две недели подряд только на выброс, уважающие себя раханы такое пить не будут. А уважающих раханов больно дохера вокруг. И всем нужно дань платить.

Я, уловив основное, спросил:

– Иномирец?

– Я не местный, – в голосе Пепла насмешка. – Но, шут растрясись, кто вообще идеален?

Глава 4

“Шестьдесят один храмовник решили бороться с тьмой. Посчитали, что если собрать и соединить все Аспекты, то может получиться возродить Абсолют. К концу пути храмовников осталось семь: Морк, Кшатра, Авалон, Монета, Жертва, Копьё и Варуна. Остальные померли. Если уж по чесноку говорить, то и Морк помер, но все мы знаем Морка – ему это не помешало.

И вот в глубинах бездны, далеко-далеко от Предела, в полнейшей жопе, из которой выбраться уже не получиться – берет эта семерка последний Аспект. Соединяет всё и… ничего не происходит: ведь как сложенная сумма частей трупа не является личностью, так и сумма Аспектов ни хера не Абсолют.

Тогда – за неимением альтернативы – они из того мусора, который оказался под рукой и склепали Белую Башню и Парадигму. Так квази-божества оттянули гибель человечества”.

– Храмовник Морка Абелос – “Пьяные крокодильи проповеди”

10 месяц \ 93 года от взятия Парадигмы.

– Он жив, Джохар. Видишь болтает даже там.

– Добивать не стану, – старик замахал руками, точно колдовство исполнял. – Ты меня с собой не потянешь. Я на виселице болтаться не хочу. За ним же мирмидонцы притащатся и меня с тобой постреляют, а с пулями в пузе я к выживанию не приучен.

– Так ты болтаться в петле не хочешь или боишься, что постреляют? – Пепел издевался. – Определись, старый.

– Ты голову старику не морочь… – Джохар нахмурился.

Пепел остановил его:

– Мирмидонцев точно не будет. Пацан по доброй воле тут. Подтверди, пацан.

Он сурово посмотрел единственным глазом.

Когда двухметровая груда брони и мышц смотрит на тебя, что-то ожидая – это незабываемое чувство.

Выбора не оставалось: осторожно кивнул.

– Это ты сейчас так говоришь, – продолжил старик свою бормочущую историю. – Он вот кивает, потому что боится тебя уважаемого рахана и это видно. Да и как тебя не бояться? Я его не осуждаю, я тоже боюсь. Плох тот рахан, которого не боятся, а ты хороший рахан. Но как ты уйдёшь, утопаешь по большим раханским делам, страх из него весь и выйдет – увидит он перед собой немощного старика, придёт дерзость, так он и взвоет сразу. И страшной магией позовёт на помощь. Думаешь я не знаю, как оно бывает? А так и бывает ведь. Сколько таких историй знаю.

– Сколько?

– Много!

– Много – это сколько?

– Ладно, немного. Одну знаю.

– Какую?

– Сосед рассказывал.

– Ты один в деревне живешь.

Что я чувствовал, глядя на эту перепалку?

Появилось сомнение в собственном рассудке. Даже мысль посетила, мол может на самом деле я умер вместе с гвардейцами, а это все галлюцинации перед Посмертием, ожидание и развлечение перед Судом.

В приличном обществе не принято обсуждать происходящее за Пределом. Я вот ничего не знал про серокожих. Мысль, что они могут по центру тьмы болтать о ерунде, дурашливо спорить у хибары, возле лавочки, прямо как люди в Империи, казалась дикой, до першения в горле экзотической.

Надо просто признать: я закостенелый идиот, который при сотне возможностей, так ни разу и не поинтересовался о жизни серокожих. С другой стороны, почему раньше меня это должно было волновать? Как обычно: пока жареный петух не клюнет – не почешешься

– Джохар, ты можешь, гуль шанкарский, заткнуться, – в голосе Пепла гуляла злоба; широко так гуляла, с большой щедростью. – Пацан сейчас от шока загнётся из-за твоего выступления. Ты мне, ощипанный шонхор, должен. Поэтому цену набивать не нужно. Я пришёл не торговаться, а долг спросить. Не согласишься – тебя просто зарублю как дикого иглошёрста.

– Слушай, Пепел…

– Ты помнишь о своём долге, червь?