Клинок мертвеца

— Они предпочитают, чтобы их называли горцами, мой принц, — робко заметил брат Мелиссам. — Как понимаю, они вскоре будут здесь.

Он повернулся к беловолосому Исчезнувшему рядом с Обрахимом и отдал ему честь.

— Представляю вам генерала Савериана. Второрожденный от Пилигримов. Защитник Народа и командующий нашими армиями.

— А где убийца богов? — рявкнул тот, кого звали Савериан. — Условия нашего перемирия требовали ее присутствия.

Даже с божественной сущностью Похитителя, придававшей ему мужества, Коула устрашил железный голос генерала Исчезнувших. Он знал, на что способен Савериан. Знал, что даже он — соприкоснувшийся с богом убийца — и Танатес — один из главных магов своего времени — были весьма незначительными перед лицом самого легендарного Исчезнувшего.

Тем не менее Танатес оправил изодранный плащ и выпрямился, как стрела, встретив устрашающий взгляд Савериана с поднятой головой.

— Белая Госпожа не покинет свой город, — ответил он. — Она направила пас вместо себя.

Савериан сощурился.

— Это не соответствует предложенным условиям, — повторил он и передвинул свое огромное наплечное орудие, опустив его ствол так, что он оказался направленным прямо на слепого чародея, который не осознавал угрозы.

Прежде чем ситуация вышла из–под контроля, раздался раскатистый звук рога, и все взгляды обратились на север. С противоположной стороны города на холм взбирались несколько человек. Они были грязны и неухоженны, и Коулу показалось, что он чует их запах всякий раз, как ветер задувал на юг, но, когда они приблизились к поляне, он увидел пару знакомых лиц и не смог удержать улыбки.

Бродар Кейн не сильно изменился, хотя теперь у него отросла седая борода в несколько дюймов, а лицо стало более обветренным и обеспокоенным, чем помнилось Коулу. Рядом с ним шел его постоянный спутник, Джерек Волк, человек, который, казалось, никогда не улыбался и не смеялся, а занимался в основном угрозами и исполнением актов чудовищной жестокости против тех, кто его раздражал, то есть, по существу, против всех и каждого. И все же по меньшей мере Кейн был когда–то приятным спутником. Коула радовало любое знакомое лицо.

Шагавший перед Кейном и Волком кивнул в знак приветствия. Человек–гора — хотя все же немного пониже Древних — он выглядел настолько грубым, насколько они — изящно красивыми. Он оперся на большой, инкрустированный рунами палаш, который излучал многозначительное свечение магии, и вытер ладонью размером с лопату выступающий лоб, покрытый потом.

— Мы здесь, как обещали, — сказал он глубоким голосом. — Я — Карн Кровавый Кулак, и я веду свой народ в отсутствие короля.

— Магнар нездоров и не может быть здесь, — добавил Кейн, и по его покрытому шрамами лицу пробежала тень боли.

Брат Мелиссан представил Исчезнувших, а Танатес и горцы закончили свои представления. К легкому удивлению Коула, Кейн сжал его руку в приветствии.

— Давненько не виделись, парень, — сказал, улыбаясь, старый горец.

— Да, — согласился Даварус, улыбнувшись в ответ.

Однако его кое–что обеспокоило. Он приучился не обращать внимания на нескончаемый стук, который стоял у него в ушах, когда он находился поблизости от другого живого существа — побочный эффект проклятия Похитителя. Встретившись взглядом с синими глазами горца, он услышал, что сердце Кейна билось слабо и неровно.

— Клыки захвачены демонами, — говорил сейчас Карн. — Мы собирались бежать на юг в поисках нового дома. Вместо этого обнаружили еще больше демонов. Больше демонов и… кто вы там есть.

— Мы — не демоны, — гневно сказал Савериан, глядя на огромного воина так, словно перед ним червяк. — Мы — фехды, и для вас мы — как боги среди людей. Выживание вашего народа зависит от нашей снисходительности.

Как ни могуч был Карн, он внезапно показался неуверенным в себе, и Коул ощутил странное чувство стыда: ни у кого здесь не доставало мужества противостоять этому грозному генералу.

«Вы не знаете, через что я прошел», — захотелось крикнуть ему. Он убивал лордов–магов, выживал в невообразимо адских местах. Как смеет этот беловолосый генерал обращаться с ним настолько пренебрежительно!

Брат Мелиссан смотрел на него с таким выражением, будто его что–то забавляло.

— В чем дело? — задал требовательный и, возможно, неблагоразумный вопрос Коул.

— Даварус Коул. Ты все еще должен мне лютню.

— Я должен тебе что? — И туг его как обухом по голове ударило. — Ты Айзек! — сказал он, чувствуя себе глупцом. — Я подумал, что ты кажешься мне знакомым.

— Моя сестра говорит, когда вы сражались, ты почти загнал ее в угол, а ведь даже среди нас немногие могут сравниться с ней во владении мечом. Я бы сказал, что поражен, но ваша раса всегда быстро менялась, в мгновение ока становясь чем–то другим. Я вижу, кое–что в тебе по–прежнему неизменно, но теперь ты стал… внушительным.

Внушительным. Какую бы неприязнь не испытывал Коул к Айзеку, Даварусу пришлось признать, что в словах Исчезнувшего был смысл.

— Я изменился, — сказал он.